"Эфраим Кишон. Скажи 'Шалом'" - читать интересную книгу автора

Далее последовало то ужасное выражение. Но я не дал себя переубедить:
- Нет. Только когда она выйдет замуж. В моем доме приняты хорошие
манеры, если ты ничего не имеешь против.
Мать-природа, однако, имела свои собственные законы. Псы снаружи выли
хором и периодически начинали драться друг с другом за пока еще не
полученную добычу. Франци стояла в окне и ждала. Она более не ела, не пила,
не спала. А если и спала, то сон ее был полон эротических сновидений. Но и в
бодрствующем состоянии она не оставляла никаких сомнений в том, зачем ей
нужно наружу.
- Потаскуха! - прошипела самая лучшая из всех жен и удалилась.
Она была к ней явно несправедлива (и кто знает, не сыграл ли тут свою
роль древний женский инстинкт). Франци была слишком уж хороша. Ни один
нормальный кобель не устоял бы перед тем таинственным сексуальным сиянием,
сверкавшим в ее глазах, и прелестью ее движений. А ее серебристая, волнистая
шкура! Она же должна быть как следует уложена! И мы решили постричь Франци,
чтобы поддержать ее сексапильность перед очередной демонстрацией, для чего
позвонили в собачью парикмахерскую. На следующий день появились двое
экспертов, пробились через собачьи орды, оккупировавшие наш сад, и забрали с
собой Франци. Она прошла как маленькая светская львица, ее поклонники лаяли,
выли, и бежали вслед за машиной еще несколько километров.
Мы сидели дома, мучаясь в неведении.
- Что мы могли поделать? - вздыхал я. - Ведь она слишком неопытна в
таких вещах...
Франци все не возвращалась. А то, что предстало перед нами на следующий
день, оказалось уродливой, розовой мышью. Я никогда не мог себе представить,
что Франци была столь маленькой. Франци продемонстрировала столь безобразное
превращение, что невозможно было себе представить. Она не перебросилась с
нами ни единым словом, она не вертелась, а только неподвижно встала у окна.
Но что же произошло?
Наш сад больше не мог вместить множества псов, прибегавших целыми
толпами. Они снесли проволочную сетку, лежали тут и там и прыгали, брызгая
слюной, на забор дома, чтобы быть поближе к Франци. И если раньше так было
только с кобелями нашего квартала, то теперь сюда сбегались все псы города,
страны и всего Ближнего Востока. Среди них были даже две собаки-эскимоса;
они вынуждены были выбросить свои сани, на которых примчались прямо с
Северного полюса.
Никакого сомнения: в своем нынешнем состоянии Франци была столь
сексуальна, как никогда ранее. Ведь теперь она была голая. Она лежала в
окне, предоставляя себя, обнаженную, жадным взглядам своих поклонников. Наш
дом превратился в какой-то центр Эроса.
Когда какой-то особенно дикий жених, настоящая невоспитанная уличная
скотина, одним ударом вышиб нам дверной засов, мы вызвали полицию, пока
другие собаки не прервали нам и телефонное сообщение. Полиция была занята. А
у нас не оказалось сигнальных ракет, чтобы подать сигнал бедствия.
Еще плотнее замкнулось кольцо осады вокруг нашего дома. Рафи, мой
старший сын, предложил поджечь цветы в саду и под прикрытием дыма отступить
до ближайшей почты, откуда мы, возможно, получим связь с полицией. Но
поскольку при этом пришлось бы оставить дом, мы вынуждены были отказаться от
этого плана.
Внезапно появился Цулу, обнаруживший проход через чердачное окно, он