"Владимир Киселев. За гранью возможного (Повесть про войну) [B]" - читать интересную книгу автора

Пожилой едва успел схватить ее за руку.
- Уймись, баба, дай мальцу порезвиться.
Делать было нечего, пришлось подчиниться, а душа так и зашлась,
пресвятую богородицу вспомнила. "Что же теперь будет? Высыпет мельник в
бункер зерно, и всем станет ясно..." В ее глазах свет стал меркнуть, будто
фитиль в лампе кто подвертывал, совсем как при куриной слепоте, хотя на
улице был солнечный день. Вспомнила детишек, пожалела, что старуху-мать не
отвела с ними в лес. "Если меня схватят, нагрянут в деревню, дом спалят, а
их, крошек..."
Пожилой полицай что-то говорил ей. Слова у него были как пуховые
подушки - мягкие, ласковые, но значения их Домна не понимала, все о своем
печалилась: "Крошки, мои крошки!.." Искоса глянула на полицаев. Пожилой
что-то нашептывал ей на ухо. Молодой внимательно наблюдал, хитровато
улыбался. Его маленькая голова на длинной шее покачивалась в такт
движению, а тонкий нос с загнутым, как у лыжи, кончиком все время пытался
что-то поддеть. "Оружие крепко держат, не вырвешь", - подметила Домна.
Когда они подъезжали к мельнице, от ее ворот отъехала телега,
груженная белыми, словно напудренными, пузатыми мешками.
Внутри у Домны все похолодело. "Неужели конец?"
Пожилой слез с телеги и, придерживаясь за край, с хрустом в коленях
присел раз, другой, от удовольствия крякнул, прогнув спину, и потянулся.
Молодой хихикал, от чего рот у него растянулся, будто резиновый, от уха до
уха.
- А я-то думал, Фомич, и к чему это у меня с самого утра нос чешется?
Домне надо было тоже что-то сказать, сделать, ну, хотя бы встать для
начала, но пошевелиться она не могла. "Да что же это со мной? - ужаснулась
и, мысленно прикрикнув на себя, как делала не раз в трудную минуту: - А
ну, вставай!" - вскинулась и вместе с полицаями вошла в здание мельницы.
В просторном помещении кроме паровой машины и мельницы ничего не
было. Из топки доносилось гудение, в прорези чугунной дверки виднелось
бушующее пламя.
"Ну придумай же что-нибудь, пока время есть, - попросила себя Домна,
- ведь ты можешь, недаром к тебе чуть ли не всякий за советом бежит..." Но
былая находчивость покинула ее.
Пожилой полицай, стоявший за ней, спросил громко:
- Есть тут кто аль нет? - Его глухой голос, словно булькающая вода,
ударился о запыленные стены и застрял в паутине углов.
- А-а, - послышалось откуда-то из-за стены.
И тут же из боковой двери вышел средних лет мужик. Вытирая мокрые
руки о подол белой от муки, а когда-то черной рубахи, облизывая сальные
губы, недовольно спросил:
- Чего надо?
Домна даже вздрогнула от этих слов. Мельник показался ей похожим на
проходимца, который в прошлом году продал ей на рынке кожаные сапоги на
картонных подметках. На второй день угодила она под дождь и домой принесла
одни голенища. "Вот совпадение, - удивилась она, - даже глаза такие же -
маленькие, как у сурка". И тут ее осенила мысль. Домна подошла к мельнику
и схватила его за грудки, да так, что рубаха под ее цепкими пальцами,
давно привыкшими к мужской работе, затрещала.
- Ах, вот ты где мне попался, поганец... - Она трясла его что было