"Владимир Киселев. За гранью возможного (Повесть про войну) [B]" - читать интересную книгу автора

На усталом от постоянного недосыпания лице Рабцевича обозначились
растерянность, удивление.
- Откуда знаешь, что я решил?
Линке покачал головой.
- Ну если комиссар не знает, о чем думают бойцы и тем более командир
- то грош ему цена. Не сомневайся, достойная кандидатура...
Рабцевич рассмеялся.
- Ну и хитер!.. - А про себя подумал не без удовольствия: "Повезло
мне с комиссаром, понимает с полуслова".
Спустя несколько дней Синкевич с новой группой ушел под Калинковичи.
Надежды Рабцевича оправдались: Синкевич оказался не только
находчивым, смелым человеком, но и способным руководителем. Все у него
ладилось. Он сделал несколько удачных вылазок на железную дорогу
Калинковичи - Птичь, с помощью молодых учителей Ольги Негрей и Ольги
Войтик из деревни Михновичи вышел на калинковичских подпольщиков. Вскоре у
него появились свои, надежные люди в железнодорожном депо, на лесозаводе,
мясокомбинате. Синкевич приступил к организации диверсий на этих
предприятиях. Для поддержания связи с патриотами Калинковичей он привлек
Домну Ефремовну Скачкову - жительницу деревни Антоновка, мать четверых
детей. Впоследствии доставленными Скачковой минами Николай Дворянчиков
взорвал токарно-механический цех железнодорожного депо станции
Калинковичи, уничтожив все электрооборудование цеха и тридцать станков.
Екатерина Матвеева и Екатерина Белякова вывели из строя на мясокомбинате
колбасный цех с его механическими мясорубками и запасами сырья...
Осенью сорок третьего года появилась возможность взорвать пилораму
калинковичского лесокомбината, выпускающую железнодорожные шпалы для
гитлеровцев. Осуществить диверсию вызвался рабочий комбината Антон Клещев.
Доставить ему мину Синкевич опять попросил Скачкову. Тяжелой оказалась эта
поездка.
Спокойно, на виду у всей деревни, проехала Домна Ефремовна вдоль
домов. Любопытным (а такие и в Антоновке имелись) ответила, что едет на
мельницу - мука вот-вот кончится, - а лошадь купила в соседней деревне.
Выехала за околицу. Впереди неизвестность, а Домна мыслями с домом
никак не расстанется. Все дела свои, какие помнила, перебрала в уме. "А
вообще-то счастье мне подвалило с лошадью, завтра непременно из леса
заготовленные дрова перевезу. Заодно, если в дальнем стогу еще не сгнила
прошлогодняя солома, привезу и ее возок - крыша-то в сенях совсем
провалилась..." Потом в памяти Домны всплыла меньшая дочь: стоит кроха
совсем разутая, а на дворе того гляди снег появится. "Что же делать? - Но
тут же успокоила себя: - После мельницы загляну на базар".
Размышляя так, не заметила, как миновала поле, лес и выехала к
железнодорожному переезду, за которым начинался город с его окраинными
одноэтажными домишками. У шлагбаума увидела фашиста - такого дюжего, что
жутко стало. Другой выглядывал из будки. Здоровяк нехотя поднял руку,
приказывая остановиться. Домну будто ледяной водой окатило.
- Аусвайс!
Она отвернулась, покопалась за пазухой, протянула документ. Здоровяк
взял его, глянул на мешок.
- А это что такое?
- Да рожь на мельницу везу.