"Ганс Гельмут Кирст. Фабрика офицеров (про войну)" - читать интересную книгу автора

года, был снова призван в армию. Вследствие начала войны остался в своей
войсковой части. После похода на Польшу был произведен в фельдфебели, а
после похода во Францию - в лейтенанты. В ходе боев в России командовал
ротой в 374-м пехотном полку. Там присвоено звание "обер-лейтенант". В
начале 1944 года откомандирован в военную школу. Имею следующие награды:
Железный крест I степени, Железный крест II степени, серебряный знак за
участие в ближнем бою и знак за ранение".


Унтер-офицер Райнсхаген, являющийся инструктором новобранцев, обладает
целым рядом качеств - он прирожденный солдат. Подтянутый, требовательный и
непреклонный по службе, однако без царя в голове. Так, например, он знает
назубок строевой устав, в других же разбирается плохо. Однако я хорошо
знаю многие положения, и прежде всего о порядке прохождения службы, праве
обжалования и обращении с подчиненными. Эти положения я ему при случае
цитирую, хотя он и слушает их с недовольством. Тогда следует практическое
извлечение из них - я подаю ему тщательно продуманную и обоснованную
жалобу. Она должна пойти через него по команде! Сначала он рычит, как
будто бы его проткнули копьем, затем постепенно успокаивается и даже
проявляет дружеские чувства. "Вы мне не должны подкладывать такую свинью",
- говорит он, прикидываясь простодушным. "Вам надлежит вести себя как
положено, только и всего", - отвечаю я. И он это обещает.
В изредка выпадавшее свободное время - девушки, с которыми я знакомился
главным образом в трактире "Англерсруе": уборщицы, продавщицы, машинистки.
Несколько танцев, несколько рюмок спиртного, недолгая прогулка в
близлежащий парк - и там получение быстрого, но основательного
удовлетворения. Затем снова назад, еще несколько танцев с парой кружек
пива. А потом казармы. До следующей субботы.
Знакомство с Евой-Марией, дочерью чиновника, в кино - во время фильма с
участием широкоплечей, львинообразной женщины с мужским голосом,
горланившей любовные песни. Срочно необходимо развлечься. К счастью, рядом
со мною сидела Ева-Мария. Она повела меня к себе домой - в большую, чисто
прибранную и обставленную хорошей мебелью квартиру. Родители ее были в
отъезде. Несколько счастливых, беззаботных часов и ошеломляющее,
редкостное ощущение счастья. Когда я затем поздно, очень поздно,
возвращаюсь в казармы, у меня появляется желание громко запеть. Таким
счастливым чувствовал я себя тогда! Но эта ночь больше не повторилась -
для меня во всяком случае. "Не будем сентиментальными", - говорит она. "Но
я же тебя люблю!" - восклицаю я. Я произношу эти слова впервые в жизни. "А
мне это говорят и другие", - заявляет Ева-Мария. Потом она уходит с
другим.
Стою в ночи на улице нашего маленького гарнизонного городка и
вслушиваюсь в тишину. Я поднимаю голову и вижу слабый свет за занавесками
окон. Когда я закрываю глаза, я вижу ее перед собой и вижу все, что она
делает, все, что с ней происходит; вижу ее улыбку, выражение счастья,
удовольствия и страха, отражающихся одновременно на ее лице, вижу ее
приоткрытый, жаждущий поцелуя рот, вижу ее груди, которые она прикрывает
руками, вижу всю ее чудесную фигуру. И я вновь закрываю глаза и вижу себя
самого рядом с нею - в ту единственную, незабываемую ночь.
И я говорю себе: "Отныне я не скажу ни одной женщине, что люблю ее.