"Анна Кирьянова. Охота Сорни-Най (журнальный вариант) " - читать интересную книгу автора

основное население СССР дружно презирало. Он с аппетитом ел картошку, а
мать, принюхиваясь, жевала хлеб, жалуясь, что отвратительный запах
чувствуется теперь и в школе; она боится, что ее вещи насквозь пропитались
этими миазмами... Иногда слюдянистые глаза Тамары останавливались на сыне, и
в них загоралось что-то странное и страстное. Она гладила влажной рукой
колено сына и улыбалась вялой улыбкой... Егор старался отстраниться; ему
неприятны были ласки матери, но расстояние было так невелико, пространство
так ограничено, что приходилось поневоле терпеть. "Совсем становлюсь
неврастеником!" - укорил себя студент. Помог матери убрать со стола,
аккуратно сложил в стопку тетради и учебники, повесил брюки на спинку стула.
Потом он прилег на свою скрипучую раскладушку и незаметно погрузился в
глубокий сон, а его мать все проверяла кипу тетрадей, поглядывая на спящего
сына и размышляя, не следует ли вскрыть полы, чтобы найти наконец смердящий
мышиный трупик.
Егор уже крепко спал, утомленный обилием впечатлений прошедшего дня,
иногда только беспокойно ворочался во сне и постанывал сквозь стиснутые
зубы, а мать поправляла ему одеяло, ласково глядя в лицо сына полубезумными
глазами. Над городом нависла черная зимняя ночь.

Люба Дубинина тихо прокралась в свою комнату, стараясь не шуметь и не
топать. Родители давно спали, а может быть, только притворялись спящими,
ожидая ее возвращения. Девушка почти никогда не задерживалась допоздна, но
сегодня был особенный день - Люба поняла, что влюбилась. Влюбилась
по-настоящему, всем сердцем, в совершенно недостойного ее человека: в
человека, который носит взбитый кок, ярко-желтую куртку и узкие
брюки-дудочки, смеется над классической музыкой и рассказывает сомнительные
анекдоты, недостойные комсомольца. Зато он обладает потрясающим чувством
юмора, он смелый и быстрый, как ветер, он плюет на мнение большинства и
всегда говорит то, что думает. Он немного похож на Есенина.
Люба сегодня поцеловалась первый раз в жизни! Ее губы все еще помнят
нежное прикосновение его губ, ее все еще трясет от его нежных объятий. Она
не позволила ему зайти слишком далеко. Когда он попытался дотронуться до ее
высокой груди, она отпрянула и оттолкнула его, хотя по ее телу уже бежала
чувственная дрожь. Юноша и девушка стояли в коридоре общежития у самого
окна, от которого несло диким холодом, но они не замечали этого. Закуток
общежития носил не очень приличное название "обжималовки", там то и дело
заставали парочки в самых двусмысленных позах. Потом бывали скандалы и даже
карикатуры в стенной газете, но изменить то, что было предначертано
природой, не могла даже комсомольская организация. Молодежь так и манил к
себе грязный тупичок на первом этаже общежития - серенького трехэтажного
дома в центре города. Люба негодовала вместе со всеми, когда слухи о
похождениях развратных студентов и забывших о чести студенток доходили до
нее, но сегодня она дала себя увлечь, да что там, сама увлекла Юрия в
роковой тупичок.
Люба пришла в общагу к Свете Мальцевой, они вместе готовились к
экзамену, болтали, пили чай... Потом заглянули мальчики, принесли гитару и
бутылку дешевого молдавского вина, от которого Люба мгновенно опьянела. Она
никогда не пила спиртного, раз только, на прошлый Новый год, папа позволил
ей пригубить шампанское под мрачную нотацию о трагических судьбах
алкоголиков. Мама вздыхала, порывалась остановить разошедшегося отца, но