"Анна Кирьянова. Охота Сорни-Най (журнальный вариант) " - читать интересную книгу автора

миазмами общественного туалета, жареной рыбой... Но запах, который ее
преследовал, имел другую, инфернальную природу; это был удушливый и сырой
запах грязи, мерзкий запах греха и позора; тщетно пыталась она избавиться от
этой вони, источник которой, конечно, находился в ее измученном сознании.
Пока Егор сидел над учебниками, мать трясла седой головой с неизменным
пучком волос, украшенным гребенкой, и задавала сыну все тот же вопрос:
- Тебе не кажется, Егор, что у нас чем-то пахнет?
- Нет, мама, - вежливо отвечал Егор, покоряясь ежевечерней процедуре
вопросов-ответов, - вроде все как обычно.
- Ты просто не чувствуешь, - настаивала Тамара, принюхиваясь, словно
крыса. - Ужасный запах, прямо тлетворный. Удивительно, что ты не
чувствуешь...
Мать медленно, но верно сходила с ума. Егор не понимал этого, но иногда
его пугал застывший, неживой взгляд ее прозрачных светлых глаз. Мать
проверяла тетрадки при свете настольной лампы, Егор писал и читал. Иногда
они слушали радио. Егор старался поменьше бывать дома, ему было тяжело
разговаривать с мамой, которая все выспрашивала его о девушках и постоянно
говорила о девичьей чести и о грязи, которой, по ее мнению, было заражено и
пронизано все вокруг. Ей всюду мерещились бациллы и микробы, но Егор
объяснял это повышенной чистоплотностью мамаши, ее любовью к порядку.
Этот вечер тоже проходил как обычно: мать склонилась над сочинениями
старшеклассников, сын взялся за учебник сопромата, но ему не читалось. Он
мечтал о своей экспедиции; он воображал, как с триумфом вернется домой,
придет к майору Николаеву и расскажет ему о своих открытиях. Потом в мечтах
появились правительственные награды, выступления на радио и телевидении.
Жаль, что у Егора нет телевизора. Но достаточно фотографии в газете,
"Уральском рабочем", - фотография и заметка, нет, лучше статья, об отважном
Егоре Дятлове и его группе... Пока, правда, экспедиция секретная, но, если
тайна будет раскрыта, придет и слава! Вот Егор уже замдекана, вот уже декан,
потом - ректор института, ученый с мировым именем, участник всех возможных
конгрессов и симпозиумов, лауреат Ленинской премии... Люба Дубинина
улыбается ему нежной и робкой улыбкой:
- Скажите, Егор Михайлович, вы не заняты сегодня вечером? Я хотела
пригласить вас в консерваторию...
- Сегодня у меня научное заседание, - ответит Егор чуть устало, но
приветливо. - А вот завтра я буду свободен; очень люблю классическую музыку!
За окном совсем стемнело, завывала метель. Егор вдруг ощутил прилив
странной тревоги, острого страха, настойчивое желание отказаться от
экспедиции, плюнуть на пост замдекана, уехать куда-нибудь далеко, в теплые
края, где плещется лазурное море и растут пальмы...
- Может быть, под полом разлагается мышь... - донесся до него
монотонный голос матери. - Трупик животного разлагается, выделяя миллиарды
микробов, отсюда этот жуткий запах, который пропитал все вокруг...
Егор мотнул головой, стряхивая наваждение. Откуда эти странные
трусливые мысли о бегстве? Наверное, он переволновался сегодня. Еще бы -
огромная ответственность легла на его плечи, но он способен с честью
выдержать эту ответственность!
Мать принялась собирать нехитрый ужин; вареная картошка, банка кильки в
томате, серый ноздреватый хлеб... Они жили бедно, но Егор никогда не
задумывался об этом: так жили почти все, кроме золотозубых торгашей, которых