"Анна Кирьянова. Охота Сорни-Най (журнальный вариант) " - читать интересную книгу авторамиазмами общественного туалета, жареной рыбой... Но запах, который ее
преследовал, имел другую, инфернальную природу; это был удушливый и сырой запах грязи, мерзкий запах греха и позора; тщетно пыталась она избавиться от этой вони, источник которой, конечно, находился в ее измученном сознании. Пока Егор сидел над учебниками, мать трясла седой головой с неизменным пучком волос, украшенным гребенкой, и задавала сыну все тот же вопрос: - Тебе не кажется, Егор, что у нас чем-то пахнет? - Нет, мама, - вежливо отвечал Егор, покоряясь ежевечерней процедуре вопросов-ответов, - вроде все как обычно. - Ты просто не чувствуешь, - настаивала Тамара, принюхиваясь, словно крыса. - Ужасный запах, прямо тлетворный. Удивительно, что ты не чувствуешь... Мать медленно, но верно сходила с ума. Егор не понимал этого, но иногда его пугал застывший, неживой взгляд ее прозрачных светлых глаз. Мать проверяла тетрадки при свете настольной лампы, Егор писал и читал. Иногда они слушали радио. Егор старался поменьше бывать дома, ему было тяжело разговаривать с мамой, которая все выспрашивала его о девушках и постоянно говорила о девичьей чести и о грязи, которой, по ее мнению, было заражено и пронизано все вокруг. Ей всюду мерещились бациллы и микробы, но Егор объяснял это повышенной чистоплотностью мамаши, ее любовью к порядку. Этот вечер тоже проходил как обычно: мать склонилась над сочинениями старшеклассников, сын взялся за учебник сопромата, но ему не читалось. Он мечтал о своей экспедиции; он воображал, как с триумфом вернется домой, придет к майору Николаеву и расскажет ему о своих открытиях. Потом в мечтах появились правительственные награды, выступления на радио и телевидении. "Уральском рабочем", - фотография и заметка, нет, лучше статья, об отважном Егоре Дятлове и его группе... Пока, правда, экспедиция секретная, но, если тайна будет раскрыта, придет и слава! Вот Егор уже замдекана, вот уже декан, потом - ректор института, ученый с мировым именем, участник всех возможных конгрессов и симпозиумов, лауреат Ленинской премии... Люба Дубинина улыбается ему нежной и робкой улыбкой: - Скажите, Егор Михайлович, вы не заняты сегодня вечером? Я хотела пригласить вас в консерваторию... - Сегодня у меня научное заседание, - ответит Егор чуть устало, но приветливо. - А вот завтра я буду свободен; очень люблю классическую музыку! За окном совсем стемнело, завывала метель. Егор вдруг ощутил прилив странной тревоги, острого страха, настойчивое желание отказаться от экспедиции, плюнуть на пост замдекана, уехать куда-нибудь далеко, в теплые края, где плещется лазурное море и растут пальмы... - Может быть, под полом разлагается мышь... - донесся до него монотонный голос матери. - Трупик животного разлагается, выделяя миллиарды микробов, отсюда этот жуткий запах, который пропитал все вокруг... Егор мотнул головой, стряхивая наваждение. Откуда эти странные трусливые мысли о бегстве? Наверное, он переволновался сегодня. Еще бы - огромная ответственность легла на его плечи, но он способен с честью выдержать эту ответственность! Мать принялась собирать нехитрый ужин; вареная картошка, банка кильки в томате, серый ноздреватый хлеб... Они жили бедно, но Егор никогда не задумывался об этом: так жили почти все, кроме золотозубых торгашей, которых |
|
|