"Екатерина Кинн, Наталия Некрасова. Самое тихое время города " - читать интересную книгу автора

всегда было полным-полно. Разных - породистых аристократок, важно
вышагивавших по коврам и гордо красовавшихся блестящими ошейниками,
надменных служилых сиамцев с кольцами на кончиках изогнутых хвостов,
беспородных дворовых, которые заходили в дом только покормиться -
поласкаться - погреться, а потом убегали на волю по своим кошачьим делам. Их
горячая мягкая упругость была, наверное, первым запомнившимся ей ощущением,
а их тихий грудной рокот был для нее лучшей колыбельной. Она с детства
прекрасно понимала их мяуканье, мурчанье и текучие позы. Единственное, что
ей не было доступно, - это безмолвный язык взглядов. Когда кошки и коты
лежали часами в саду в кружочке, глядя друг на друга, Кэт знала, что между
ними сейчас идет какой-то важный неторопливый разговор. Но о чем он - увы,
это было для нее тайной. Отец и младший брат этот язык понимали, но кошки,
приняв их в свой тайный круг, видимо, взяли с них клятву молчания, и Кэт так
ничего и не узнала.
Кэт подумывала порой, что, может, ей стоило бы стать не филологом, а
фелинологом. Впрочем, кто мешает получить второе образование? А пока надо
заканчивать диссертацию, дальше видно будет. Хотя тема для второго
исследования тоже созрела - обычаи кошек, живущих с людьми. Но в какую
область это отнести - социологии или этологии?

Имя новому коту все не придумывалось. Он был какой-то не такой кот -
хотя сиамские и тайские коты имеют свои обычаи и странности характера.
Он совсем не разговаривал. Не мяукал, не мурчал, не просил еды. Лоток,
поставленный для него, оставался нетронутым - видимо, по своим кошачьим
делам он ходил на улицу. Он никогда не позволял себя гладить - не царапался,
просто уходил. Он никогда не вылизывался при Кэт, хотя был очень чистым и
явно ухаживал за собой, но никогда при ней.
Можно было бы сказать, что он не такой, как все, еще и потому, что
каждый раз, как Кэт садилась поработать над диссертацией, кот немедленно
устраивался так, чтобы ему был виден текст. Но Кэт это не удивляло - она
слишком хорошо знала кошек и понимала, что они куда умнее и
интеллектуальнее, чем считают даже самые завзятые фелинологи. Ну интересно
сиамцу сиамскую легенду почитать, что странного?

Утром в окно постучался голубь. Дремавшая в кресле Просто-Машка
мгновенно сделала стойку, но Кэт строго сказала:
- Не трогай! Это от моей матушки послание.
Она взяла белую почтовую птицу в руки, сняла с тоненькой золотой
цепочки легкий кожаный цилиндрик и достала письмо. Открыла дверцу висевшей в
углу большой клетки, посадила туда гонца, поставила блюдечко с зерном и
налила в кюветку воды - специально держала для почтальонов.
Письмо было все о том же - о том, как дома идут дела, как мама скучает,
как дела у братцев, о том, что старший подумывает свататься и что ей самой
все же неплохо бы как-то устроить свою жизнь, жениха найти... Как всегда.
Хорошо, что как всегда, - значит, дома тихо и мирно, и это хорошо. А насчет
жениха... Да где они, женихи? Это в сказках Иваны-царевичи, а так попадаются
одни Иваны-дураки. А Кэт хотелось найти своего одного-единственного, как
отец у матери. А отец был мужчина статный, вальяжный, красивый, умный,
ласковый и добрый и вообще средоточие всех мужских совершенств. Так он один
такой.