"Екатерина Кинн, Наталия Некрасова. Самое тихое время города " - читать интересную книгу автора

- Теперь не боюсь.
- А вы придете к нам еще?
- Ну конечно, конечно, приду.
В столовую вошла Викина мама, стройная дама с высокой прической, в
темном платье с белым воротничком.
- Здравствуйте. - Она говорила вполне вежливо и спокойно, но как-то
неприветливо.
- Мама, это Андрюша. Андрюша, мою маму зовут Лидия Васильевна.
- Очень приятно. - Лидия Васильевна чуть наклонила свою аккуратную
голову. - Не тревожьтесь, я не стану прогонять вас. Раз уж моя дочь привела
вас сюда... Но очень прошу вас, Андрей, - она говорила не "очень", а
"очен", - больше не приходить к нам и никому о нас не рассказывать. Хорошо?
- Хорошо, - прошептал Андрей, чувствуя, как снова стало пусто в груди и
запел вдалеке рог Охоты. Вика расплакалась в голос. Лидия Васильевна подошла
к ней и, ловко отодвинув Андрея плечом, вклинилась между ними. Обняв Вику за
плечи, она обернулась:
- Прошу вас, уходите. Оставьте нас. И не возвращайтесь.
В глазах у нее стыл тот же черный страх перед летящей по следу Охотой.
В комнате сразу стало трудно дышать.
Он молча пошел в прихожую. Молча надел куртку и открыл дверь на
лестницу. До него донесся крик Вики:
- Зачем, зачем ты его прогнала? Андрей, вернитесь, вернитесь,
пожалуйста!
Он хлопнул дверью. На голову посыпалась штукатурка. Сходя по лестнице,
он сильно поскользнулся и чуть не упал на выщербленных ступеньках. Выйдя на
улицу, огляделся. Странно, когда они вошли в дом, было не так уж и поздно, а
сейчас уже темно, фонари горят. Он оглянулся на дом - тот щерился обломками
торчащих из окон рам, каких-то досок. Жалобно скрипела, неприкаянно мотаясь
на ветру, полусорванная дверца в подвал. Откуда-то налетел ледяной порыв
ветра, набил полную голову ледяной измороси, ему стало зябко и неуютно.
Поймав прохожего, Андрей спросил, как добраться до ближайшего метро, которым
оказалось "Октябрьское поле".
В метро было много народу, и он быстро согрелся в толпе, а придя домой,
хлебнул коньяку. Но успокоиться окончательно не получалось. Тянуло сесть за
мольберт, и он не стал бороться с этим желанием. Надо нарисовать Вику.
Именно такой, какой он ее увидел - полупрозрачной, а сквозь нее светятся
предметы. Или она светится сквозь предметы. Он взял карандаш и быстро сделал
набросок. И получилась Вика, с длинной своей косой и серыми в голубизну
глазами. Со свечой в руке. Он схватился за кисть и стал накладывать краски.
Что ж, раз нельзя больше встречаться с Викой, то ведь можно написать
картину. И она останется с ним. И будет смотреть из темной глубины неясного
интерьера, и нарисованная свеча будет озарять ее лицо...
Он окончательно успокоился и захотел есть и спать. Соорудил холостяцкий
ужин из мороженых пельменей, глотнул еще коньяку и завалился на диван,
укрывшись стареньким клетчатым пледом.
И приснился ему сон. Это был город, только темный, совсем темный и
пустой. Дома полуразрушены, окна пусты или заколочены фанерой, и ветер несет
вдоль улиц обрывки газет, мусор и клочья чего-то вроде комков паутины.
Андрей поднял голову и посмотрел в страшное небо - клубящиеся черные тучи,
озаренные снизу багровыми отблесками. Небо время от времени прорезали