"Паскаль Киньяр. Все утра мира " - читать интересную книгу автора

ac$%-kh* , зеленые кудри плакучих ив, ниспадающие ему на лицо,
сосредоточенное молчание рыбаков, сидевших поодаль. Он вспоминал жену, то
радостное воодушевление, с которым она относилась ко всему на свете,
разумные советы, что она давала ему, когда он их спрашивал, ее широкие бедра
и живот, подаривший ему двух дочерей, - теперь и они стали взрослыми
женщинами. Он следил за веселым шныряньем голавлей и пескарей в речушке,
слушал, как разбивают тишину шлепки их хвостов по воде или бульканье белых
рыбных ротиков, жадно хватающих воздух на поверхности. Летом, в жару, он
сбрасывал штаны и рубашку, медленно входил в прохладную воду по шею и,
заткнув пальцами уши, окунался с головой.
Однажды заглядевшись на речную рябь, он задремал, и ему пригрезилось,
будто он опустился в темные воды реки и остался там, отринув все, что любил
на земле - музыкальные инструменты, цветы, пирожные, свернутые в трубку
партитуры, майских жуков, лица близких, оловянные блюда, вино. Очнувшись от
сонной грезы, он вспомнил "Гробницу горестных сожалений", которую сочинил
после того, как супруга покинула его в одну ночь, дабы встретить смерть; и
тут же он ощутил сильную жажду. Он встал, выбрался с берега наверх, цепляясь
за ветки, и пошел в сводчатый погреб взять вина покрепче в оплетенной
соломою бутыли. Он слил на утоптанный пол оливковое масло, предохраняющее
вино от плесени. Нащупал в темноте стакан, попробовал вино. Унес бутыль в
садовую хижину, где всегда играл на виоле, опасаясь, если уж говорить всю
правду, не столько помешать своим дочерям, сколько быть услышанным
посторонними; здесь он мог свободно пробовать все возможные позиции рук и
смычка, не боясь, что кто-нибудь чужой возьмется судить его опыты. Он
поставил на светло-голубую ковровую скатерть, где обычно помещал свой
пюпитр, оплетенную бутыль с вином, бокал на ножке, который тотчас и
наполнил, оловянное блюдо с вафельными трубочками и заиграл "Гробницу
горестных сожалений".
Ему не пришлось даже раскрывать нотную тетрадь. Рука сама уверенно вела
мелодию, и он заплакал. Скорбная песнь звучала все выше, все громче, и вдруг
в дверях показалась бледная, как смерть, женщина; она улыбалась ему, прижав
палец к устам в знак того, что будет молчать и что он может не отрываться от
своей игры. Не говоря ни слова, она обогнула пюпитр господина де Сент-
Коломб, присела на ларь с нотами, стоявший в углу, подле стола с вином, и
принялась слушать.
То была его жена, и слезы все текли и текли у него по щекам. Когда он,
кончив пьесу, поднял глаза, она уже исчезла. Он отложил виолу, протянул руку
к оловянному блюду, стоявшему рядом с бутылью, и тут с удивлением заметил,
что стакан с вином наполовину пуст, а рядом, на голубой скатерти, лежит
недоеденная вафелька.

ГЛАВА 7

Этот визит был первым, но не последним. Сначала господин де Сент-Коломб
испугался мысли, что он утратил рассудок, но потом решил, что если это
безумие, то оно несет ему радость, если же явь, то, стало быть, свершилось
чудо. Любовь, которую питала к нему жена, была еще крепче, нежели его
собственная, ибо это она приходила к нему, он же был бессилен ответить ей
тем же. Он сделал карандашный набросок и попросил одного из друзей, члена
гильдии художников, изобразить тот самый стол, за которым сидела его жена.