"Паскаль Киньяр. Все утра мира " - читать интересную книгу автора

- Замолчите и покиньте мой дом! Или же я разобью этот стул об ваши
головы! Туанетта и Мадлен с ужасом взирали на отца, воздевшего стул к
потолку, боясь, что он лишился рассудка. Но аббат Матье не выказал испуга;
он легонько пристукнул тростью по полу и промолвил:
- Вы умрете в своем дощатом чулане, высохнув с голоду, как церковная
мышь, в полной безвестности.
Господин де Сент-Коломб размахнулся и с треском разбил стул об каминный
колпак, яростно прорычав:
- Ваш дворец ничтожнее моего чулана, а ваша публика мизинца моего не
стоит!
Аббат Матье выступи вперед и, поглаживая свой алмазный крест, продолжал:
- Вы сгниете заживо в этой ужасной глуши. Вы утонете в вашей деревенской
грязи.
Господин де Сент-Коломб, дрожащий от гнева и белый, как бумага, рванулся
схватить другой стул. Господин Кенье, а за ним Туанетта бросились к нему.
Господин де Сент-Коломб глухо стонал: "А-а-ах!", с трудом переводя дыхание и
вцепившись в спинку стула. Туанетта силой разжала ему пальцы, и они усадили
его. Пока господин Кенье надевал шляпу и перчатки, а аббат бранил хозяина за
глупое упорство, тот промолвил, тихо и с пугающим спокойствием:
- Нет, это вы утонете, а не я. Так держитесь же крепче за руки! Вам
страшно гибнуть в пучине, и вы хотите заманить туда, вместе с собою, других.
Голос его с трудом вырывался из груди хриплыми отрывистыми возгласами.
Королю понравился этот ответ, который аббат и виолонист передали ему. Он
велел оставить музыканта в покое, запретив, однако, своим придворным
посещать его концерты, ибо также был строптивцем и поддерживал тесные связи
с господами из Пор-Руайяль до того, как разогнал их.

ГЛАВА 6

В течение многих последующих лет они жили в мире и покое, всецело
отдаваясь музыке. Теанетта уже переросла свою маленькую виолу; настало
время, когда ей пришлось раз в месяц подкладывать полотняную тряпку между
ног. Теперь они устраивали всего один концерт в сезон, куда господин де Сент-
Коломб звал только своих собратьев-музыкантов, но никогда не приглашал ни
знатных господ из Версаля, ни даже буржуа, которые завоевывали все большую
благосклонность короля. Он гораздо реже записывал новые сочинения в тетрадь
с красной марокеновой обложкой и решительно отказывался печатать и
представлять их на суд публики. Он утверждал, что речь идет об
импровизациях, родившихся в один миг, а, стало быть один миг живущих, и
отказывал им в звании законченных произведений. Мадлен расцветала красотою,
красотою тонкой, изысканной и полной неясного, тоскливого ожидания, причину
коего никак не могла постичь. Туанетта же вся искрилась радостью жизни и все
более преуспевала в затейливости и виртуозности игры.
В дни, когда настрой души и погода оставляли Сент-Коломбу свободное
время, он шел к своей лодке, привязанной к берегу, и, сидя в ней, грезил
наяву. Лодка рассохлась от старости и пропускала воду; ее построили еще в ту
пору, когда покойный супер-интендант(8) предпринял очистку и рытье каналов;
за долгие годы белая краска на ее бортах совсем облупилась. Теперь лодка
походила на большую виолу, только без верхней деки - если бы господин Парду
вздумал таковую снять. Сент-Коломбу нравилось едва заметное колыхание