"Стивен Кинг. Расследование доктора Уотсона" - читать интересную книгу автора

- Раз уж мы заговорили об этом, расскажите мне о сыновьях, - попросил
Холмc.
- Как вам будет угодно. Вряд ли стоит говорить о том, что их ненависть к
отцу уступала лишь безграничному презрению отца к ним.., хотя я могу понять,
что он мог презирать Уильяма... Ну ладно, я буду говорить по порядку.
- Да, пожалуйста, продолжайте, - сухо заметил Холмc.
- Уильяму тридцать шесть лет. Если бы отец давал ему хоть немного
карманных денег, я полагаю, он стал бы гулякой. А поскольку денег у него
практически не было, Уильям проводил свободное время в гимнастических залах,
нанимаясь тем, что, насколько я понимаю, называется "физической культурой". Он
стал на редкость мускулистым парнем и по вечерам большей частью сидел в
дешевых кафе. Когда у него появлялись деньги, он тут же отправлялся в игорный
дом и просаживал их в карты. В общем, не слишком приятный человек этот Уильям.
У него не было цели в жизни, никакой профессии, никакого хобби, он ни к чему
не стремится - разве что ему хотелось пережить отца. Когда я допрашивал его, у
меня возникло какое-то странное ощущение, будто я говорю не с человеком, а с
пустой вазой, на которой легкими мазками нанесено лицо лорда Халла.
- Ваза, ждущая, чтобы ее наполнили фунтами стерлингов, - заметил Холмс.
- А вот Джори - он совсем другой, - продолжал Лестрейд,. - Лорд Халл
презирал его больше всех остальных, называл его с раннего детства "рыбьей
мордой", "кривоногим", "толстопузым". К сожалению, нетрудно понять, откуда
такие прозвища: Джори Халл ростом не больше пяти футов двух дюймов, с кривыми
ногами и удивительно безобразным лицом. Он немного походит на того поэта...
Пустышку.
- Оскара Уайлда? - спросил я.
Холмс взглянул на меня с легкой улыбкой.
- Думаю, Лестрейд имеет в виду Элджернона Суинберна, - заметил он, -
который, как мне кажется, ничуть не большая пустышка, чем вы сами, Уотсон.
- Джори Халл родился мертвым, - сказал Лестрейд. - Он оставался посиневшим
и неподвижным в течение минуты, и врач признал его мертворожденным. Накрыл
салфеткой его безобразное тело. Леди Халл, проявив редкое мужество, села,
сбросила салфетку и окунула ноги младенца в горячую воду, принесенную для
родов. Младенец зашевелился и заплакал.
Лестрейд ухмыльнулся и закурил маленькую сигару.
- Халл заявил, что погружение в горячую воду привело к искривлению ног у
мальчика, и, напившись, обвинял в этом свою жену. Лучше бы ребенок родился
мертвым, чем жил таким, каким он оказался, говорил он, - существо с ногами
краба и лицом трески.
Единственной реакцией на это крайне необычное (и для меня как врача весьма
сомнительное) повествование было замечание Холмса, что Лестрейду удалось
собрать поразительно много сведений за столь короткое время.
- Это указывает на один из аспектов дела, к которому вы проявите особый
интерес, мой дорогой Холмс, - сказал Лестрейд, когда мы свернули с Роттен-роу,
с плеском разбрызгивая грязные лужи. - Чтобы получить от них показания, их не
нужно принуждать; от принуждения они замолкают. Слишком долго им пришлось
молчать. А затем становится известно, что новое завещание исчезло. По опыту
знаю, что от облегчения люди полностью развязывают языки.
- Принято! - воскликнул я, но Холмс пропустил мой возглас мимо ушей; его
внимание все еще было сосредоточено на Джори, безобразном среднем сыне.
- Значит, этот Джори действительно уродлив? - спросил он Лестрейда.