"Анатолий Ким. Собиратели трав" - читать интересную книгу автора

кепкой лицо его было темным. Эйти рассмеялся.
- Вот ты даешь, старик, - сказал он. - Его спрашивают, а он не
отвечает. Живешь ты и сам не знаешь, зачем живешь. Все капусту морскую
собираешь? Ну-ну, собирай! Будь здоров, старик, - попрощался он, затем
добавил: - Эй, дядя Хок-ро! Если завтра начнут искать меня, скажи всем, что
Эйти утонул в море.
И, сказав это, он взмахнул рукою, опять рассмеялся и, широко ступая,
вошел в море. Он направился по мелководью отмели к глубине, оставляя позади
себя быстро тающую, пузырящуюся дорожку.
Старик остался один на мысе. Он глядел вслед уходящему в море пловцу и
думал о том, что каждое расставание с другим человеком может оказаться, в
сущности, последним расставанием. Поэтому, чуть погрустив в первую минуту
разлуки, надо успокоиться и постараться все позабыть. До Хок-ро думал о
событиях недавнего времени, которые произошли на пустынном морском берегу,
объявшем это ровное лукоморье.


ОН НЕ УМЕЛ СЧИТАТЬ ДЕНЬГИ

До Хок-ро еще весною занял один из пустующих домов на Камароне. Он
облюбовал себе тот, что был поближе к морю и подальше от города. С тех пор
как у старика украли деньги, он не боялся жить один, не боялся грабителей.
Теперь лето, живая душа может просуществовать где угодно, была бы пища. Раза
два в неделю навещала старика Масико, добрая женщина, для которой он собирал
морскую капусту, приносила ему еду. На Камароне старик думал прожить до
холодов, а зимою, может быть, его снова пустит к себе старик Ю, лесоруб.
Своего угла сейчас у До Хок-ро не было, потому что дворницкую хибарку его
снесли и велели перебираться в общежитие, к парням, но там старик не стал
жить и зиму пересидел у доброго лесоруба. Теперь же ко всему До Хок-ро
бросил свою работу дворника и остался совсем без дела, как вольный воробей.
Когда До Хок-ро идет по городу, все смеются над ним. Смеялись и раньте,
но тогда у него был заветный мешочек, куда он клал все деньги, которые
платили ему за то, что он подметал двор шахтовой конторы. Каждую бумажку он
сворачивал много раз, до величины ногтя, и такими свернутыми бумажками
мешочек уже был набит туго. И глупые люди могли смеяться, смеяться сколько
угодно - До Хок-ро шел себе, ни на кого не глядя, он-то сам знал себе цену.
Раз старик даже бросился с кулаками на одного мальчишку, который повернул на
нем кепку козырьком назад. Рыжеголовый сопливый мальчишка вскрикнул и
вырвался из его рук, а До Хок-ро, разойдясь, кричал ему вслед и сердито
топал ногами. Так бы и жил старик до сих пор, уверенный в себе и богатый, но
в книге судеб, видно, записан несчастливым До Хок-ро.
Начальнику Шину понадобились деньги. Начальник мог занять у любого из
шахтеров, стоявших вокруг, но обратился именно к До Хок-ро. Все засмеялись,
они-то знали, что старик съедает остатки их обеда в шахтовой столовой. Люди
думали, конечно, что это он по бедности. И пускай бы думали так, но тут его
словно шилом ткнули в задницу - рассердился, что начальник смеется над ним.
И на глазах у всех До Хок-ро отвернулся к стене, расстегнул штаны и вытянул
свой брезентовый мешочек, висевший на веревочке. Веревочка эта была крепко
обвязана вокруг пояса старика.
Вспоминая о своей глупости, До Хок-ро больно дергал себя за ухо, мотал