"Анатолий Ким. Соловьиное эхо" - читать интересную книгу автора

навозный жук... Вдруг принимается он расти, сохраняя тот же покладистый и
немного дурашливый облик, а ты следишь, значит, посмеиваясь, как он тянется
вверх у тебя на глазах. Но вскоре ты замечаешь, спохватившись, что стал он
уже вышиною с дерево, а там и с колокольню и продолжает расти, и, главное,
уже никакого добродушного вида: он свирепо скалится, то и дело выбрасывает
красный язык, словно огнемет струю напалма, глазищи его мечут молнии, из
ноздрей валит дым - и у тебя от ужаса волосы встают дыбом. Между тем черт
продолжает расти, тянуться к небу, вот уж голова его пробивает потолок
облаков - и скоро торчат из облака, как из лохматых коротких штанов, одни
лишь громадные ноги демона, а голова его и вся туша скрыты в поднебесье. И
воображению твоему остается лишь представлять теперь подлинные размеры этого
детины. Вдруг одна нога его начинает медленно подниматься, и огромная - с
гору - чертова ступня нависает над тобой. Бежать некуда. Сейчас он
притопнет, прихлопнет - и нет тебя... Но есть секрет избавления. Человек
должен знать - заранее, разумеется, - вот что: стоит ему взять себя в руки
и, не поддавшись наваждению, опустить глаза ниже, а не стоять, безвольно
закатив их кверху, как демон тотчас же уменьшится. И насколько человек
опустит прямую линию своего взгляда, настолько же укоротится черт... Теперь,
справившись с первым испугом, можно даже позволить себе немного поиграть с
ним - то есть чуть поднять глаза, чтобы дать демону вымахать, скажем, с
телеграфный столб, а после, когда тот примет угрожающий вид и начнет фыркать
дымом, мгновенно укоротить его. И под конец, волею своего взгляда пригвоздив
чертика пузатого к земле, ты можешь низвести его до размеров таракана и,
подойдя быстро, прихлопнуть его ногой...
В этой сказочке вся бабушка Ольга - от ее смелой юности до чистой,
серьезной, красивой старости, погруженной в благородное молчание, когда она
как бы прислушивалась к отдаленно звучащим хорам старинных преданий, сказок
и ее собственных, ставших столь же сказочными, воспоминаний о подлинной
жизни. В способности же охватить взглядом, поведя глазами вверх и вниз, всю
безмерную громаду человеческого страха и в умении тотчас же низвергнуть его
с высот во прах да притопнуть по нему маленькой ножкой таится весь секрет и
основа ее характера. Назовем это привычным мужественным словом отвага - чему
она и учила нас примером всей своей достойной женской и материнской жизни.
В приволжском уездном городе В. купеческие дома сияли пятнами белых
стен меж густо-зелеными кущами яблоневых и вишневых садов, и в широко
распахнутые к волжской стороне окна веяло от реки утешительной прохладой. В
этом городе с застывшей горячей тишиной полуденных улиц и со звоном
колоколов четырех-пяти его церквей жили затаенные в своих деловых хлопотах
торговые люди, правящие местным обществом государственные чиновники, также
лабазники, вездесущие мещане, водоливы, городская чернь и знаменитые
волжские босяки. Благопристойную вечернюю тишину с плывущим вдаль малиновым
звоном и чуть слышным плеском многочисленных причалов, мостков, пристаней с
привязанными к ним баржами, лодками и пароходами - эту блаженную,
умиротворенную тишину обеспечивали богатые капиталы местных толстосумов,
одним из которых являлся Семен Куртович Гарцайм, перекупщик пшеницы. К
нему-то и явился магистр философии с рекомендательным письмом от Фридриха
Мейснера, написанным предварительно - за два года до того жаркого летнего
дня, когда внук его неожиданно предстал перед потным удивленным Гарцаймом в
его конторе. Внук не мог знать, что не так давно между старым Мейснером и
его волжским партнером успела проскочить торговая размолвка, но все же