"Дина Калиновская. О, суббота! (Повесть, ж."Дружба Народов" 1980 N 8)" - читать интересную книгу автора

торца сели бы Маня с Гришей, он подождал бы, пока все исчерпают свои "а
помнишь?", он переждал бы, пока Гриша вдосталь нахвастается своей
американской удачливостью, и вот тут он, будь у него в запасе
соответствующая история, сказал бы:
"Хотите, мои дорогие, знать, что я делал этой ночью?" Ада сказала бы:
"Бегал к любовнице!" Ревекка сказала бы: "Храпел, как кабан!" Зять Сережа
сказал бы: "Гнал самогонку!" Внук Шурка сказал бы: "Фальшивые деньги!" И
все вдоволь бы посмеялись. Тогда он, как говорится, взял бы трибуну в руки
и поведал что-нибудь приключенческое.
Неторопливые шаги Саула Исааковича поскрипывали то по песчаной дорожке,
то по галечной, то давили яично-желтый и толченый ракушечник. Он готов был
сочинить ночное приключение, сочинить по всем правилам - вступление,
развитие, кульминация и в конце концов развязка, заключительный удар добра
по злу.
Однако сочинять не пришлось.
- Хрен! Суля, я забыла купить хрен! - Так встретила его Ревекка. Она
уже успела метнуться на Привоз за щукой и цыплятами, но забыла
необходимейший продукт.
- Хорошо, я пойду за хреном,- без энтузиазма кивнул Саул Исаакович.
Хрен важнее беззаботного сочинительства, понимал он, и спорить было бы
смешно.
Привоз, как чернильное пятно на промокательной бумаге, растекся и
расплылся по ближним улицам, и заборы, его ограничивающие, не означают
никаких границ.
Признаки близкого базара проявляются далеко от него и возбуждают
сердце, и будоражат настроение городского человека, как будоражат рыболова
запахи близкой воды, как охотника свежий след. Разве охота - только
выстрел и добыча за плечами? Разве базар - только место, где меняют деньги
на продукты?
Разве не базар - переполненные трамваи, бегущие к нему со всех сторон?
Разве не базар - за много кварталов от него непреклонно вылезающая из
авосек молодая морковка? Разве не базар - трамвайные билеты, конфетные
бумажки, золотая кожура копченой скумбрии, шелуха репчатого лука, звонкая,
как крылья стрекоз, лузга подсолнечных и тыквенных семечек, обжимные
пробки от пивных бутылок и лимонада - широко рассыпанное конфетти вокруг
всегда воскресного Привоза.
А за забором, в самом Привозе, на его законной территории человек тут
же забывает, что пришел за картошкой или редиской, а бродит по рядам, как
зритель, как счастливый бездельник, как гость, приглашенный на фестиваль.
Привоз засасывает занятого человека, утешает обиженного не только
картинностью и изобилием, но, главное, особенным друг к другу
расположением, снисходительностью и даже ласковостью.
Здесь нет духа толкучки, отрыжки нэпа, любимой болячки на теле города.
На Привозе не скажут со змеиной улыбкой:
"Я спекулянтка!? Чтоб тебя так сегодня машина не минула, деточка!" На
Привозе, если хотят обругать тетку, заломившую тридцать копеек за пучок
молодой редиски, ахнут:
"Чтоб ты была здорова!" На Привозе, если недовольны капризной
покупательницей, пожурят с улыбкой:
"Зачем вы щекочете курицу - ей же смешно!" На Привозе горожане неловким