"Дина Калиновская. О, суббота! (Повесть, ж."Дружба Народов" 1980 N 8)" - читать интересную книгу автора

- Ну, нет, Манечка, нет, мы говорим опасный разговор, не надо! Прошу
тебя! Скажи мне лучше про тех, кого я знаю. Когда умер дядя Исаак?
- Папу забили нагайками петлюровцы.
- За что?!
- За что, Гриша?
- Да, я сделал глупый вопрос... А тетя Хая-Меня?
- Мама, Гришенька, умерла во время эвакуации в теплушке, набитой людьми.
- О Манечка!.. А твой муж? Кто он, где он?
- Миша погиб на фронте... Он никогда не любил меня, Гришенька.
- Манечка, я до последней секунды думал, что ты все-таки прибежишь ко
мне на палубу.
- А я, я до последней секунды верила, что ты, ты сбежишь ко мне на
берег!..
И хлынуло. Ливнем и градом ударило по глазам, жизнь потеряла очертания,
краски и запахи, и не остановить, не остановить тяжелую силу, о
Гришенька!..
- Тебе казалось, что ты умнее всех! Ты думал, что перехитрил судьбу,
обвел вокруг пальца! И кто мог переубедить тебя? Ты прибыл в турецкой
фесочке покрасоваться, вот и все, что ты понимал тогда! Покрасоваться
перед нами ему хотелось!.. И как тебе пришло в голову! Как стукнуло в твою
рыжую бессовестную башку бросить нас в такое время, не разделить с нами
наши страхи, нашу нищету, горе?.. Даже фесочки не потерять!.. О, какую ты
мне сделал прививку!.. Всю жизнь я не могла ни на кого положиться, такую
ты мне сделал прививку...
- Марусенька, злая! Перед тем, чтобы окончательно уехать, я неделю
прятался в соломе, а бандиты, как это... шарили по местечку! Меня бросили
в колодец! Я ночевал в колодце с порванным плечом! И просто фокус, когда
осталась на голове фесочка!..
- Ты разве думал, что моих сил может не хватить, чтобы дождаться тебя?
Ты гнул свою линию, ты хотел, чтобы вышло только так, как ты хотел, и не
иначе! Будто в жизни самое важное - настоять на своем... Доказать! Кому?
Что? Зачем?
Девочка-певица высунулась из-за занавески с прижатой к груди раскрытой
книжкой - она читала, пока не надо было петь - и с дурашливым восторгом
уставилась на них.
Контрабасист наклонился к барабанщику и что-то сострил, указывая на них
острым подбородком.
- Ты и сейчас приехал, чтобы покрасоваться американскими успехами! Что
тебе мы!
Что тебе наши понятия!
- Ты настрадалась только из-за упрямства! - крикнул Гриша, покраснел,
как одни рыжие краснеют, и от злости криво дернул шеей, как дергал
когда-то. - Только из-за тупого штеймановского упрямства!
"Наконец-то..." - вдруг услышала внутри себя тишину Мария Исааковна и
вздохнула.
- Все! Все, Гришенька, все! Не будем ворошить старое, глупо! Молчи! Я
сказала - и молчи! Ни слова.
Она дотронулась до изумрудной брошки, приколотой у воротничка,
подумала: "Моей мерзавке, конечно, понравится штучка",- мизинцем сняла
слезу, а Гриша молчал, и вид у него был обиженный.