"Дина Калиновская. О, суббота! (Повесть, ж."Дружба Народов" 1980 N 8)" - читать интересную книгу авторавежливо:
- Эхо? С верхних галереек любезно подтвердило: - Эхо. Эхо было открытием. Саул Исаакович радостно произнес: - Гриша! Синий купол вернул в целости и сохранности: - Гриша!.. Саул Исаакович поднялся еще повыше и объявил: - Едет! - Едет, едет!.. - одобрило эхо. Он крикнул бессмысленное: - Xo-xo! Архитектор не изменил иронического вольтеровского выражения, а сверху грянуло: - Хо-хо-хо-хо!.. - А оперный театр вы смотрели? Возле нижней ступени, опираясь на палочку, улыбался ласково, как больному, кроткий старичок, живущий поблизости. Обратный путь Саул Исаакович совершал всегда пешком. Трамвай с горы сползал чересчур осторожно и на каждом углу делал тош-нотворнейшую остановку, непереносимая езда. Саул Исаакович заложил руки за спину, зажал в кулаке одной руки большой палец другой, раскрыл ладонь так, чтобы идущим сзади соблазнительно было пощекотать ее, и легко, с припрыжкой двинулся по влекущему наклону улицы. Пора, пора было возвращаться домой-город стал уже пахнуть вареной Вожжи В великом волнении обдумывал, как с наибольшим достоинством встретить блудного брата, старый Соломон Штейман. В юности они все трое - и сам Моня, и Зюня, и Гриша - были на одно лицо и никому не надо было долго объяснять, что это сыновья одного отца. Зюня до сих пор похож, как две капли, на старшего брата, с учетом, конечно, возраста и здоровья. Но шаркает точно так же, облысел до последнего волоса точно так же, лысины еще больше увеличили сходство - стало видно, что у них абсолютно одинаковые тыквообразные головы, приплюснутые на темени. Точно так же, как у Мони, у Зюни сначала потолстели, потом обвисли щеки, и, что бы ни говорили там, они стали похожи на двух старых бульдогов. Через месяц, даст бог, ничего не случится, все будут здоровы и живы, здесь, в этой комнате, за круглым столом соберутся, если заграница не делает каким-нибудь заграничным способом из одной породы другую, три старых бульдога, и самому старшему надо будет сказать нечто самому младшему. Но что? Может быть, о злополучных вожжах, брошенных в печь в ту самую минуту, когда было получено извещение полиции, что Григорий Штейман взят на борт турецкого торгового парусно-моторного судна "Кара-Дениз", отбывшего с грузом соли в Стамбул августа двенадцатого дня одна тысяча девятьсот |
|
|