"Джульетто Кьеза. Прощай, Россия!" - читать интересную книгу автора

с каким ужасным потенциалом они имеют дело всю жизнь, и умеющие сдерживать
свои эмоции. Но один из присутствующих вполголоса проговорился после
церемонии: "Другой на его месте выбрал бы другой способ..." В смысле, чтобы
привлечь внимание к ситуации. Все поняли, какой "другой способ" имелся в
виду. Боже мой! Неужели в Москве не отдают себе отчета, насколько опасно
доводить до такого отчаяния людей, в чьих руках основная ответственность за
ядерный арсенал страны? В России, однако, это возможно.
С этой точки зрения перед теми, кто на самом деле пытается понять, что
же происходит в России, предстает неутешительное, поистине леденящее
зрелище.
Я вспоминаю, как зимой 1992 года в Тольятти состоялось совещание, в
котором участвовали так называемые "красные директора" и тогдашнее
российское правительство в почти полном составе. Присутствовали и.о.
премьера Егор Гайдар, министры Шохин, Нечаев, Авен и куча другого народа. С
либерализации цен не прошло и года, и правительство искало поддержки среди
вчерашних советских промышленников, опасно склонявшихся к "центристским"
обещаниям "Гражданского Союза" Аркадия Вольского.
Там были все "красные директора", по крайней мере наиболее крупных все
еще государственных предприятий. Я отправился туда послушать дискуссию,
понимая, что она могла стать важным моментом для решения судеб страны. Так и
было. Я помню эти "кадры", этих зубров номенклатуры среднего звена,
олицетворявшие монополизм коммунистического государства. Они сменяли друг
друга у микрофона, а в президиуме сидели молодые, почти юные люди, только
что покинувшие стены американских университетов, пропитанные
рейгановско-тэтчеровским кредо, убежденные сторонники deregulation. И все
зубры-директора говорили приблизительно одно и то же: мы поняли, что
социализм умер. Мы знаем, что придется пожертвовать доброй частью наших
производственных мощностей на алтарь конкуренции, эффективности и рынка. Но
мы просим, мы умоляем вас учитывать два ключевых вопроса. Первое: что за
нами стоят миллионы семей, которые мы не можем бросить на произвол судьбы.
Второе: многие из представленных здесь предприятий могут достаточно быстро
стать конкурентоспособными на мировом рынке, лишь бы государство выработало
инвестиционную политику, направленную на их возрождение. Мы готовы закрыть
то, что надо закрыть, но скажите нам, пожалуйста, что нам сохранить, на что
вы хотите нацелиться, чтобы способствовать росту производства в будущем.
Я помню, какая скука была написана на лицах молодых людей, сидевших в
президиуме. Они и не задумывались о программе государственных инвестиций.
Еще меньше они заботились о семьях увольняемых. Не от жестокосердия. Просто
им не пришло в голову, что реформа таких ужасающих размеров,
беспрецедентная, сложнейшая, могла быть реализована только при условии
поддержки если не большинства (что было бы практически невозможно), то хотя
бы значительной части населения. Они ответили, что да, они что-нибудь
предпримут. Помнится, они даже взяли какие-то конкретные обязательства. Но я
был поражен невразумительностью их ответов. Только что созданное Борисом
Ельциным правительство не имело ни малейшего понятия о том, что такое
промышленная конверсия страны. Оно ее просто не предусматривало.
Посткоммунистические же промышленники, напротив, выдвигали конкретные, не
лишенные смысла предложения. Естественно, они пытались спасти прежде всего
самих себя, то, что еще можно было уберечь в их ветхих производствах, но
несомненно они ставили конкретные, реальные проблемы.