"Джульетто Кьеза. Прощай, Россия!" - читать интересную книгу автора

горький диагноз Варлама Шаламова, согласно которому "когда писатели и
интеллигенты попадают в кандалы, то готовы ползать перед любым полуграмотным
идиотом". Остается только напомнить, что российские интеллигенты
только-только освободились от цепей. На первый взгляд, они были свободны в
своем выборе. Они должны были помнить прошлое. И все же они немедленно
решили заковать себя обратно, собственными руками.
У всех на совести - даже у тех, кто не подписал, но промолчал - письмо
к Ельцину, опубликованное в "Известиях" 5 октября 1993 года, спустя два дня
после бойни в Останкино и в Белом доме. Это письмо, как писал Зиновьев4, "не
имело прецедентов по подлости, жестокости и цинизму", к тому же "не было
продиктовано насильно, оно являлось выражением доброй воли его авторов, то
есть их подлинной природы. Подписавшие письмо называют восставших убийцами
(хотя именно они и были убиты!), фашистами (хотя настоящими фашистами были
как раз их убийцы!) и так далее. Они благодарят Бога за то, что армия и
органы правопорядка покарали повстанцев (и здесь я хочу добавить, что не
столько армия, сколько группы наемников в форме и в гражданском, нанятые в
последний момент. - Дж. К.). Они призывали президента запретить все
коммунистические и националистические партии, закрыть все оппозиционные
газеты и признать нелегитимными Съезд народных депутатов и Верховный
Совет..."
Трудно найти мужество и спустя три года - и какие! - заняться
самокритикой. Тяжело объяснять самим себе, что самое страшное - хотя и
раньше о его наступлении предупреждали многочисленные симптомы - началось
именно тогда, с их одобрения. Нелегко признать, что Конституция, хитростью
навязанная стране через три месяца после кровопролития, была написана под
аплодисменты и с участием московской "творческой" интеллигенции. Невыносимо
смотреть в лицо друг другу после того, как выяснилось, что народ, чьи
чаяния, как им казалось, они выражали, придерживался противоположного
мнения. Когда "Независимая газета"5 спросила у группы подписантов, повторили
бы они те же самые слова три года спустя, почти все хором ответили, что да,
конечно, они подписали бы снова, хотя, может быть, тон воззвания,
использованные выражения, да, да, кое-что они бы подредактировали. Некоторые
дошли до того, что оправдывались тем, что даже не читали текст, который
согласились подписать. "Вы понимаете, в такой момент... Ведь
коммунистическая опасность была... Ведь опасность фашизма..." Единственный,
кому стало стыдно - Юрий Давыдов, на вопрос газеты ответивший: "Каждый имеет
право совершить глупость. Но в данном случае было бы лучше не
воспользоваться им".
Разумеется, эта кучка нравственных пигмеев не пришла на похороны
Владимира Нечая, как не пришел ни один представитель правительства и
президентской администрации. На похоронах пили, как принято в России в
момент прощания: полстакана водки, пирог со смородиной, вареная картошка со
сметаной, блины без икры. Речи произносили очень сдержанные. Вокруг гроба
стояли лучшие представители российской науки, исследователи, которым
остальной мир мог только позавидовать. Многие не смогли приехать. Слетать из
Арзамаса-16, другого секретного города, в Челябинск стоит 2 миллиона рублей,
400 долларов. Сколько российских ученых могут себе позволить такую роскошь?
Прощальные речи были печальны, но обвинений не звучало. Как подчеркнул
Григорий Явлинский, единственный московский политик, нашедший время
добраться до Урала, чтобы выразить свою скорбь, это - люди, отлично знающие,