"Александр Хургин. Возвращение желаний" - читать интересную книгу автора

процедуру погребения до конца. Ничего бы эти лишние пятнадцать минут не
изменили. Они в любом случае прошли бы, но прошли бы для меня там, а не
здесь.
Я поднялся с колен, вылез из ванны, в комнате натянул на себя
пропотевшую и пропыленную свою одежду и вышел. Я дошел по искусственной,
механической прохладе до вестибюля и сказал пьющим чай:
- Вода.
- Э, вода, - сказали они. - Вода нет.
Я сказал:
- А будет?
Они сказали:
- Будет - не будет - ми не знаем.
- А кто знает? - заорал я и от всей души добавил к крику "еб вашу
мать".
Они сказали:
- Виселю, - и забыли обо мне, вернувшись к своему чаю и к своей
безначальной и бесконечной беседе.
О чем они беседовали дни напролет? Что могло происходить у них такого,
требующего непрерывного, ежедневного обсуждения? За всю неделю я не увидел
ничего, никаких событий. Песок. Жара. Пустота. Я сразу понял, что это место,
где ничего не происходит. Ничего, кроме самого основного и природе
необходимого - рождений, жизней и смертей. И я легко себе представлял, что
это были за жизни. Не жизни, а передвижения, многолетние монотонные переходы
от рождений к смертям. Именно поэтому, думал я, смерть здесь - событие
всеобщее, имеющее общественную значимость, событие, затрагивающее и
интересующее всех живых в округе. После каждого такого события они еще долго
передают из уст в уста его подробности, его историю, его причины и
последствия. Можно сказать, они еще долго живут этим событием, живут
смертью. Правда, не своей смертью, а чужой.
Они бы жили своей - если бы это было возможно. Но это невозможно. Это
исключено.
Я постоял в коридоре, дыша. Возвращаться к скорбящим было глупо и не
имело смысла. Сидеть или лежать в духоте комнаты было невыносимо. Я толкнул
дверь и оставил ее открытой. Пусть только придут с претензиями - пошлю их
подальше, этих ленивых восточных баб. Такие бабы, но каменные, стоят во
дворе нашего исторического музея. Говорят, это скифские бабы. Их каменная
лень и неподвижность исходят из глубины веков, а из чего исходит лень и
злоба этих, живых? Может быть, она исходит из солнечных лучей, из их избытка
и переизбытка. Лучи выжигают из людей воду, иссушают их тела, и в телах
высыхают по законам физики души.
Наконец-то я понял, кого они мне напоминают, с кем - или, вернее, с чем
ассоциируются. Они ассоциируются у меня с воблой. Пьяница и герой войны
Кулинич из моего детства говорил "вобла-ебла". С воблой-еблой он ходил к
одноногой шалаве Гальке пить пиво. Она продавала его - жидкое и затхлое - в
дощатом сыром ларьке. Завсегдатаи заведения поговаривали между собой, что
Галька разбавляет товар втрое, а чтобы он пенился, сыплет в бочку стиральный
порошок. Поговаривали, но все равно приходили к ней при первой возможности,
да и без возможности, на авось, тоже приходили - уж одну-то кружку
постоянным клиентам Галька в долг всегда наливала безоговорочно.
Что-то никто не идет ругаться со мной. За то, что я ворую из коридора