"Жозеф Кессель. Яванская роза" - читать интересную книгу автора

И он вышел.
Сэр Арчибальд пришел в себя быстрее, чем я думал. Подлинное глубокое
изумление выступало на его лице, но он не потерял нить своей мысли из-за
обморока. Он прошептал:
- Итак, вы отняли ее у меня.
Я ответил как можно спокойнее, опасаясь, что сэр Арчибальд снова
потеряет сознание, а это надолго затянуло бы нашу беседу, в которой я
надеялся все выяснить.
- Послушайте, отвечайте, пожалуйста, разумно. Иногда вы кажетесь
способным на это. Вы в самом деле надеялись сохранить лично для себя
красивую девушку, к которой даже не прикасаетесь? По причине половой
слабости, я полагаю?
- О! Замолчите! Во имя любви к Всевышнему! Вы даже не знаете, что
говорите, несчастный!
Еще накануне сэр Арчибальд удивил меня искренностью своего невольного,
живого и патетического возгласа. На этот раз снова и гораздо острее я
почувствовал, что ничего не знаю об этом человеке. Но что именно хотел я
знать?
К этим бесконечным загадкам добавилась еще одна. Раздражение уже
переходило в жестокость, когда моих ушей коснулся приводящий в ужас нежный
шепот.
- Мое дитя, мое бедное дитя! - повторял сэр Арчибальд.
Он спрятал подбородок, похожий на высохшую рыбью кость, в свои дрожащие
ладони, и мелкие, смешные слезы побежали по его лицу с многочисленными
бороздками морщин.
- Дитя мое! Мое бедное дитя! - плакал сэр Арчибальд.
Это было так просто и так светло, что я вздрогнул и с трудом выговорил:
- Вы... вы ее... отец, так? - спросил я. Он смиренно склонил голову.
- И выдумали... - продолжал я с пересохшим ртом, - выдумали эту историю
с болезнью, чтобы удалить меня насовсем?
Мокрое лицо склонилось ниже.
- Но к чему, к чему весь этот маскарад? - вскричал я, изображая гнев,
которого больше не испытывал, чтобы не признаться, что сцена этой тихой боли
пробуждала во мне чувство, суть которого мне не хотелось определять.
- Из-за Ван Бека, - сказал сэр Арчибальд.
Он замолчал. Обычно такой словоохотливый, такой пространный в ненужных
подробностях, он смолк. И мне пришлось вытягивать из него каждое слово.
Чем дольше длился этот допрос, тем больше мне становилось не по себе,
потому что сама строгость изложения придавала словам сэра Арчибальда
странное достоинство, ужасно не соответствующее его откровениям.
В то время я был способен чувствовать и воспринимать сложность,
противоречивость человеческой натуры. Сэр Арчибальд открыл мне это, и я
начал понимать, что часто нет ничего общего между стремлениями человека, его
манерой понимать жизнь и тем, как он живет на самом деле.
- Ван Бек? - спросил я. - Да, я знаю, что он наводит на вас ужас, но
все же вы не китайский кули, а если угодно, свободный человек...
- Я не свободный человек, - тихо прервал меня сэр Арчибальд.
- С каких пор?
- Уже двадцать лет: возраст Флоранс...
- Но какая связь между Флоранс и этим отвратительным животным?