"Жозеф Кессель. Яванская роза" - читать интересную книгу авторакоридору, который вел к каюте метиски? Со всей искренностью говорю я так и
не знаю этого... Когда внешние обстоятельства находятся в гармонии с темпераментом, трудно угадать, куда выведет судьба. Все, что я могу сделать, это рассказать по возможности точнее о поступках, совершенных мной и остальными на "Яванской розе", пленнице у берегов Ванг-По в невероятно сгущающемся тумане, так как уже стала наступать ночь. Шум весел, на которых скользили невидимые шлюпки, еще не утих, как я уже мчался к каюте Флоранс. Перед дверью, сидя на корточках, дежурил китаец с ужасным шрамом на шее. У его правой ноги, босой и грязной, лежал большой пистолет американского производства. Ему достаточно было лишь протянуть лежащую на колене руку, чтобы схватить его. Казалось, сторож Флоранс меня не заметил. Он не повернул головы в мою сторону, но я чувствовал, что его жестокие, блестящие, как черные бусинки, глазки следили за каждым моим движением. Я прошел мимо него. Он быстро встал с оружием наготове. На мгновение у меня возникла мысль броситься на него, ошеломить внезапностью нападения и пристукнуть его же револьвером. Но я почувствовал, что он окажется быстрее и точнее с бесстрастностью механизма. Кроме этого, в открытой каюте я заметил сэра Арчибальда. Он поднял бы тревогу, и, не говоря об опасности, я выглядел бы откровенно смешным в глазах Флоранс, которая через перегородку без труда могла бы наблюдать за дракой. Именно в эту минуту метиска вновь стала иметь для меня значение, я По правде говоря, тяга к Флоранс, неотвязная мысль о ее теле ко мне не вернулись. Они исчезли, когда я узнал о ее болезни. То, что я хотел, это лишь видеть метиску, снова ею повелевать, насладиться согласием в ее гордых глазах и показать, что, невзирая на Ван Бека и его свору, я делал все, что мне хотелось. Тогда и только тогда я мог покинуть "Яванскую розу" со спокойной головой в отношении Флоранс и особенно относительно того, что я считал своим достоинством. Я не знал, каким воспользуюсь средством, чтобы добиться свидания с ней, не имел даже смутного представления об этом, но чувствовал себя способным на все. Жестокость, хитрость, ложь, подкуп - все средства были для меня хороши. Не было запрещенных средств против людей на "Яванской розе". Успокоив себя таким образом и чтобы не показать, будто я бегу от китайского матроса, я вошел к сэру Арчибальду. Он лежал на своей койке. Рядом стояла бутылка виски: она была пуста на три четверти. Казалось, он пребывал в лучшем расположении духа. Сэр Арчибальд встал и очень вежливо приветствовал меня. Можно было подумать, что он все забыл: свои переживания, приступы истерии, слезы, ярость и даже свое мучительное признание об ужасной болезни, разрушавшей Флоранс. - Как это любезно с вашей стороны! - воскликнул он. - Нет... не то... ваш поступок заслуживает более точного слова... Вот, вот я нашел... джентльмен всегда правильно поступает... как это трогательно и деликатно с вашей стороны нанести визит старому человеку, которого изнуряет этот туман и |
|
|