"Жозеф Кессель. Яванская роза" - читать интересную книгу автора

- Ах, в самом деле? - спросил я с таким глупым видом, что сам смутился.
Маурициус снова принял непроницаемое выражение лица.
Я поднялся на палубу. Там меня ждал Боб.
- Мы играли в игру "постараться не встретиться все утро", - сказал я,
смеясь. - Откуда ты взялся?
- Из каюты.
- Естественно, единственное место, где...
Я замолчал, охваченный вдруг ощущением, которое не сразу смог
определить. Боб выглядел как-то необычно, но что именно было в нем
необычного?
Едва я задал себе этот вопрос, как ответ пришел сам собой. Боб выглядел
обольстительно. Во всеоружии. Он надел самую лучшую свою форму. Он был
начищен до блеска. Вот почему он так долго скрывался.
Этот тщательный туалет, должно быть, дался нелегко в нашем малюсеньком
убежище. Машинально я провел рукой по своим колючим щекам и воскликнул:
- Но как ты красив! Это для сэра Арчибальда?
Боб никогда не задумывался ни над ответами, ни над поступками, и из
всех его качеств меня больше всего привлекала точная быстрота его реакции.
Однако на этот раз некоторое время он помедлил. В его жестоком и откровенном
взгляде мелькнуло выражение недовольства и неловкости. Оно было едва
уловимым, но для меня решающим: Боб что-то скрывал, вел нечестную игру.
Я еще больше уверился в этом, когда он небрежно произнес:
- Знаешь... Такая скучища, что надо же как-то убить время.
В какой-то момент я действительно чувствовал себя несчастным. Договор,
связывающий нас, не допускал секретов, тем более - лжи. До сего дня мы свято
его соблюдали, даже доводя откровенность до цинизма, чтобы быть уверенными,
что не пренебрегаем нашим уговором. В этом, как в деньгах, как в мужестве, я
целиком полагался на Боба. И вот теперь он уже не был самим собой.
Если бы я узнал, что он тайком от меня экономит, я и то страдал бы
меньше.
Вероятно, он понял, что со мной происходит, - я совсем не умел владеть
лицом, - так как он отвел глаза к сияющему морю и, казалось, задумался.
Я с тоской ждал, но Боб нахмурил брови, и я увидел, как вокруг его
тонких губ залегла непреклонная, хорошо знакомая мне складка.
- Пойдем пропустим по стаканчику, - только и сказал он.
Я отказался.
Он пожал плечами и сказал:
- Как хочешь! А я хочу пить.
Я уверен, что Боб не настолько уж нарушил наш товарищеский договор, как
я считал тогда. Он решил, - я убежден в этом, - на некоторое время оттянуть
сообщение о своем открытии, а потом сам увлекся этой игрой. Но в тот день со
свойственной моему возрасту и натуре экзальтированности я почувствовал, что
меня предали.
В течение всего обеда, который подали немного спустя, я не заговаривал
с Бобом. Я видел, что ему как будто не по себе, что он каждый раз
вздрагивал, когда бой открывал дверь, что два-три раза он уже готов был
задать вопрос капитану и с усилием подавлял это желание. Все это только
разжигало мое любопытство, но вместе с тем и чувство горечи. Но я скорее
откусил бы себе язык, чем задал вопрос тому, кого не считал больше своим
товарищем. Он потерял мое доверие: все кончено. Беспощадная неподкупность