"Ярослав Кеслер. Религиозная историография России" - читать интересную книгу автора

которых, по традиционной истории, повывели аж в VI (!) веке, не считая не
упомянутых в контексте армянских церквей и мечетей, построенных в тех же
местах и в то же время, в частности, при короле Стефане Батории - человеке
"свободомыслящем в полном смысле этого слова".
С другой стороны, православный монархист Н. Н. Воейков (ЦРР, стр. 400,
452) с возмущением пишет о том, что "в некоторых местах евреи-арендаторы
требовали платы за совершение православных богослужений!" А вот характерный
пассаж из "Истории Руссов" Конисского (стр. 48-49), относящийся к 1625-1635
гг.: "Пасхальные хлебы, продаваемые в городах, содержались под стражею
урядников польских. Имевший на груди своей надпись "уният" покупал паску (т.
е. пасхальный хлеб) свободно, не имевший этой надписи платил пошлину в 38
польских грошей.
Во многих местах этот пасочный сбор был отдан на откуп евреям, которые
взимали эту дань без пощады... В первый день Пасхи, когда православные
приносили в церкви оплаченные уже паски, евреи, из опасения подлога,
являлись на погост церковный, присутствовали при освящении пасок и тут же
помечали мелом или углем как базарные, так и дома испеченные паски,
оплаченные налогом".
Вот так-так! Мыслимо ли сегодня увидеть нынешних ортодоксальных иудеев
на церковном погосте при освящении нынешних православных пасок??
А вот изумительное по содержанию определение Брестского собора 1590 г.,
повторяющее осуждение Константинопольским патриархом Иеремией "чрезмерного
уважения южнорусского народа к пасхальным снедям": "Межи многими иными
соблазны в епископиях митрополии нашеи обретеся некая соблазна, вымышленная
паска злых еретических наук, яко в день Воскресения Христова носят до церкви
хлебы и мясы посвящати, и, взявши в домы своя, с набожеством великим
уживают, яко бы некую святость законную, ругаючися Господу нашему Иисусу
Христу (т. е. нанося этим оскорбление Господу. - Яр. К.), истинной пасце
нашей, который за всех верных даде себе поживати, тело и кровь свою, а не
так, як сии, уподобившеся неверным жидом (т. е. евреям. - Яр. К.) паску себе
от хлеба и мяса составляют" ("Акты, относящиеся к истории юго-западной
России", т. IV, стр. 29-30).
Немудрено, что после такого внушения послушные своему патриарху члены
Львовского братства вообще перестали приносить в церковь пасхальные снеди
для освящения, после чего их епископ Геннадий был спешно вынужден несколько
дезавуировать запрет своего начальника: "Нехай будут по стародавнему обычаю
христианскому приносы в церковь и посвящение брашен на Воскресение
Христово..." (там же, стр. 40).
В этой фразе есть одна тонкость: вместо патриаршего "хлеба и мясы"
Геннадий употребил слово брашно, которое в церковнославянской практике
теперь означает "любое кушанье", в то время как русская форма - борошно
всегда обозначала исключительно мучную пищу. Тем самым хитрый Геннадий сумел
обойти впервые изданный запрет на освящение мясной пищи, т. е. "пасхального
агнца" иудеев, обозначавшего жертвоприношение.
Это жертвоприношение и имел в виду в своем осуждении патриарх Иеремия
(употребив глаголы "уживати", "поживати"), почему изобретательный Геннадий
заканчивает свое разъяснение так: "...жебы с посвящения тых брашен не
волхвовали и чар не плодили, яко о том слышится". Иными словами: "Ешьте,
ребята, освященную пищу на здоровье, но не занимайтесь при этом
ворожейством, как о том говорят". Вот с какого момента иудейская и