"Питер Кэри. Моя жизнь как фальшивка " - читать интересную книгу автораследам рассказанной Чаббом истории поеду в Сингапур, Сидней и Мельбурн в
тщетной попытке узнать, кем же на самом деле был гигант, который, как я думала, явился на свет из потаенных уголков болезненной фантазии Чабба. Через три года я возвращусь в Австралию, проеду шестьсот тягостных миль от Мельбурна до Сиднея, а в результате не узнаю ничего нового - разве что увижу, как далеко Чабб бежал от порожденного им призрака. Прежде Чабба признавали в сиднейских литературных кругах, уважали не только за глубокую начитанность и стойкость в спорах, но и за взыскательный, жесткий вкус. Паренек из Хаберфилда славился тем, что на свою полку допускал лишь немногих поэтов: Донна, Шекспира, Рильке, Малларме. Он вырос во второразрядной - по его понятиям - культуре, и эта аскетическая подборка книг свидетельствовала о той движущей силе, которая в итоге породила Боба Маккоркла, - о страхе польститься на низший сорт, на что-то поверхностное, вторичное, провинциальное. Об этом стеллаже я потом наслушалась немало, но чаще былые друзья Чабба вспоминали про его любовь к Джелли Ролл Мортону *, про долгие пьяные ночи, когда он играл негритянскую музыку, к нижней губе прилип окурок, рот кривился в легкой, почти незаметной улыбке. Женщины так и липли к нему, не забывали упомянуть друзья. Он ничего для этого не делал, просто играл на пианино, а они гладили стриженую монашескую голову. ______________ * Джелли Ролл Мортон (Фердинанд Джозеф Ламот, 1890 - 1941) - американский джазовый пианист. Но вернувшись в Сидней после смерти Вайсса, Чабб не разыскивал старых - Я знал, что я - убийца. Я потерял лицо. Я сгорал от стыда, мем. Вот почему он за милю обходил Пэддингтон, Дарлинг-херст и Кингз-Кросс - все места, где он рисковал наткнуться на собратьев-поэтов и художников. Вскоре Чабб нашел работу в рекламном агентстве, писал буклеты для кутюрье. Кто бы стал искать ценителя Высокого Искусства в таком месте? Он купил себе первый из множества костюмов, белую рубашку, серую фетровую шляпу - в ту пору Сидней заполонили серые фетровые шляпы. Потом снял плохонькую квартирку в Четсвуде - мещанском районе, где прежде он бы задохнулся и не смог жить. Здесь никому дела не было до поэзии и до судьбы Дэвида Вайсса. - Там это и было написано, мем. - Он не уточнил: "Написано Маккорклом", а я не переспрашивала. Было ясно: сейчас он отдаст мне рукопись. В горле у меня вдруг пересохло, я подлила в стакан холодного чая и выпила, пока Чабб, как всегда, очень бережно, снимал черную изоленту с упаковки. Один целлофановый пакет, другой - и вот, наконец, толстая пачка бумаг, перетянутая красной резинкой. Та лопнула, когда Чабб попытался ее снять. Он вручил мне рукопись, и я помедлила, скрывая нетерпение. - Читайте, мем, - предложил он. На ощупь страницы оказались сухими и пыльными, они были отпечатаны на желтой, крошащейся бумаге, какую раньше использовали в мимеографах. - Читайте, не торопитесь. Но как далеко было этому тексту до той единственной страницы, о которой я неотступно мечтала. - Это Боб Маккоркл? - спросила я, словно о реальном человеке. |
|
|