"Питер Кэри. Моя жизнь как фальшивка " - читать интересную книгу автора Пестрые крыши, высокие снежные шапки вдали, -
Отраженье в стоячей воде: Не зная, что это - видение Дюрера. И снова я - скупщик краденого, Грабящий сны мертвецов, Я прочел в книге: искусство - великий труд, Но кто бы не сказал, что невежда твердит Чужую мысль, и - все тот же Черный лебедь чуждых мне вод. То были стихи, написанные Чаббом, но - совсем другие стихи. Он задумывал пародию, каждая строка здесь была ключом к выстроенной им сложной загадке, но безумец, не меняя ни слова, переиначил весь текст. Подделка стала правдой, гимном самоучки, провинциала, безумного, больного антипода. - Боже мой! - вырвалось у Чабба. - Что сказал Вайсс, когда услышал это? - Назвал меня фальшивкой. - И вы тогда...? - с ужасом спросил Чабб. Он понимал, что сейчас последует признание, а за ним, скорее всего, - расправа. - Я показал ему кусок скальпа, который срезал с головы Фогельзанга. - И? - Он попытался убежать от меня, - устало сказал Маккоркл. - Я пошел за ним, словно за котенком, который удрал из корзинки. Он пытался вылезти в слуховое окно. Я крикнул вслед, что ничего плохого не сделаю, но он стал просить меня, чтобы я больше его не мучил, он и так страдает, как ни один человек на свете, когда же его оставят в покое? И про вас тоже. Он назвал это, протискиваясь в окно. Клянусь, я и близко к нему не подходил. Зачем-то он полез через верхнюю фрамугу, но табурет под ним покачнулся, упал, Вайсс рухнул вместе с ним и со всего маху ударился головой о стенку. Так он погиб. - Да, это я убил его, - завершил свою повесть Маккоркл и, опустошенный, выронил руку Чабба. В отеле "Мерлин", в номере 604, Кристофер Чабб повернулся ко мне и тоже развел ладони с въевшимся в линии судьбы и любви машинным маслом. - Он отпустил меня, - повторил Чабб. - Я кинулся в ночь, точно кролик. Упал, покатился, вскочил и побежал дальше... Наутро я очнулся с вывихнутой лодыжкой и синяками на лице, но твердо решил уехать. Собрал свой мешок, дотащился до Спенсер-стрит и выложил три фунта за билет второго класса до Сиднея. 16 В тот грозовой день в Куале-Лумпур я не еще не догадывалась, какой талант обнаружу в рукописи Маккоркла. Пока я видела только фантастическую ауру, не проникла дальше панциря, то есть - узнала историю текста. И этот панцирь, и содержимое до крайности заинтересовали меня, однако, учитывая склонность Чабба к мистификациям, я держалась настороженно. Таким образом, я сама превратилась в фальшивку, я притворялась, будто пишу его историю - знать бы тогда, что тринадцать лет спустя, в сторожке усадьбы Антрима, я сяду записывать его рассказ и многое сверх того. Тогда я еще не понимала, с чем играю, не могла и подозревать, что по |
|
|