"Питер Кэри. Моя жизнь как фальшивка " - читать интересную книгу автора - Ну да, я завидовал Вайссу, не буду отрицать. Все мы были начинающие
поэты, пробовали свой голос, пытались пробиться, опубликоваться в захудалых журнальчиках на темной оберточной бумаге. Шла война, цивилизация рушилась, что к чему? Мне было двадцать четыре года, я служил рядовым на Новой Гвинее. Вайссу нашли непыльную работенку в министерстве обороны. Просиживал задницу в Мельбурне. Меня подстрелили японские гады, потом тащили шестьдесят миль на носилках, бросили - чуть было не под огнем. Чхе! И так без конца. Доставили в больницу в Рабаул, перевели в Таунсвиль, и тут на глаза мне попался журнал поэзии "Личины". Никакой вам коричневой бумаги-ла. Лучшего качества, все высший класс, цветная обложка. А внутри - новомоднейшее искусство и поэзия. Кто редактор? Давид Вайсс. Что я тут почувствовал? Зависть. А как иначе? Он был на три года моложе. На фронте не бывал и вон уже где. Но когда я прочел подборку стихов, я почувствовал уже не зависть, а... жалкое зрелище, мем. Фальшивка, рохля. Ни то ни сё. Просто непереносимо. Знаете, на что это было похоже? Так же меня тянуло блевать, когда мать молилась в англиканской церкви в Харберфилде. Тот же аромат фальши. Ханжество, фарисейство. Она громче всех выкрикивала "аминь", выставляла себя напоказ. Сама-сама, одно и то же - фальшь есть фальшь, где бы вы с ней ни столкнулись... В Австралии меня считают завзятым консерватором. Слушайте, я прочел куда больше Элиота и Паунда, чем Вайсс. Я сумел это доказать. Даже у великих поэтов есть свои заскоки. Ленивого читателя приемчиками обмануть нетрудно. Вайсс знал каких-то авторов, о которых я понятия не имел, но глубоко не заглядывал. Пошли ему стихи со словами "Слушай, мой Анофелес", и он примет это за классическую аллюзию и в жизни не признается, что понятия не имеет, кто такой Анофелес. Заглянет в энциклопедию, но если не найдет - так и оставит. при виде этого журнала я решил ужалить его в то самое место, где кожа голая. Кстати, я обещал не угощаться за ваш счет... - Бога ради, - сказала я. - Чего пожелаете. Он заказал сэндвич с огурцом - самое дешевое, что имелось в меню. - Но вы сочинили целую биографию своему поэту, - напомнила я. - Правда ли, что вы даже сделали свидетельство о рождении? Он уставился на меня: - Это Слейтер сказал вам, да? Что лаги? - Больше ничего. - Вайсс был либералом, - заговорил он сердито. - Я бы из Маккоркла шахтера сочинил, но кинулись бы искать профсоюзную карточку. Пришлось породить механика из веломастерской, который писал ученые стихи с классическими аллюзиями - это потная обезьяна-ла. Подите, истолкуйте. Как поверить, будто недоучка созидает великое искусство? Чушь собачья. - Выходит, вы сумели убедить, - сказала я. - В нос било. Так и воняло паленым-ла. Принесли сэндвич, Чабб умолк, взял сэндвич в руки, повертел, словно много лет ничего подобного не видел. - Воняло, - повторил он, - но я знал: настоящего шноззла у юного Вайсса никогда и не было. Ему так хотелось найти свою жемчужину в свином навозе, так хотелось, чтобы гений оказался еще и механиком, что он ни за что перепроверять бы не стал. Для верности я состряпал письмо - от "сестры Маккоркла". Чабб положил сэндвич, и его лицо преобразилось - щеки запали, сумрачный |
|
|