"Питер Кэри. Моя жизнь как фальшивка " - читать интересную книгу автора

уже не заполняющий скорлупу. Посмотришь на него и сразу представишь, как он
приехал в Куалу-Лумпур в конце сороковых годов, когда коротко стриженные
волосы еще были черными и подчеркивали изящную лепку черепа, а складки в
углах губ еще таили меланхолическую улыбку. Он сдержал слово и постарался
придать себе благопристойный облик - надел белую рубашку и широкий галстук,
вроде офицерского, - но воротничок был потрепан, отставал от шеи, и я с еще
большей остротой, чем в первый раз, в веломастерской, посочувствовала его
нищете и заброшенности.
Следует добавить, что Кристофер Чабб явился без зонтика, но был
совершенно сух, словно его только что вытащили из сундука с нафталином.
Я предложила ему чаю, он почти высокомерно отказался: не за тем пришел,
чтобы угощаться за ваш счет.
Я подвинулась, освобождая место на канапе, но гость предпочел усесться
напротив и тут же вытащил два конверта. Он выложил их на кофейный столик,
потом достал небольшой металлический футляр и извлек из него старомодные
очки в роговой оправе. Все это он проделал с чрезвычайной важностью. Не
глядя на меня, проверил содержимое сначала одного конверта, потом другого,
и, наконец, решился протянуть один конверт мне. Чем-то он походил на монаха.
Я с беспокойством припомнила, что из этих рук другой редактор некогда
получил поддельные стихи, сгубившие его жизнь.
- Что это? - спросила я, заглянув в казавшиеся невинными глаза, где
мерцал все еще изворотливый ум.
- Самое то, что вам нужно.
В конверте лежали две грубо слепленные коричневые пилюли. Я бы не
удивилась, скажи он мне, что изваяли их навозные жуки.
- Pour les maladies des tropiques *, - с кошмарным акцентом произнес
он. - Я не собираюсь отравить вас, мем. Примите, очень прошу. Слово даю, это
поможет.
______________
* Для тропических болезней (фр.) .

Пилюля выглядела так же подозрительно, как и сам гость. Я бы в рот ее
не взяла, но как раз в тот момент желудок свело жестоким спазмом.
Он улыбнулся, когда я проглотила коричневую таблетку.
- Я заинтересован в том, чтобы вам помогло.
Меня смутило столь откровенное признание в своекорыстном "интересе".
Чабб потупил глаза - не скромно и не кокетливо, скорее - с каким-то
тайным самодовольством.
- Я же не хочу, чтобы вы ушли, - пояснил он. - Мне так нужно поговорить
с вами!
И он выложил второй конверт - больше первого, заклеенный широкой черной
лентой, явно позаимствованной из велосипедной мастерской. Суетливыми
движениями он сорвал ленту и вытащил лист бумаги, завернутый в тонкую
прозрачную пленку.
Бог знает почему я возомнила, что он собирается предложить мне чей-то
автограф, и впервые кольнуло сочувствие к поэту-изгнаннику, столько лет
ждавшему случая продать свою коллекцию. Чем он отличался от мальчишек,
болтавшихся у входа в "Мерлин" с рулонами батика, высматривая американцев?
Очень осторожно Чабб снял прозрачный чехол и принялся так старательно
складывать его, что я поневоле следила за каждым его движением, не замечая