"Филип Керр. Друг от друга ("Берни Гюнтер" #4) " - читать интересную книгу автора

расследовали. Так он сказал, но скорее всего он не дает разориться бару в
Веддинге. Раздался стук в дверь, и вошел посетитель в кожаном пальто и
широкополой шляпе. Назовите это обостренным чутьем, но я сразу догадался: он
из гестапо, еще до того как он показал мне, раскрыв ладонь, маленький
круглый жетон. Лет гостю было около двадцати пяти, но на макушке уже
проглядывала лысина; у него был маленький кривой рот и остренький слабый
подбородок, рассмотрев который я заподозрил, что парень больше привык
избивать, чем быть битым. Не проронив ни слова, гость бросил мокрую шляпу на
пресс-папье, расстегнул пальто, открыв аккуратный темно-синий костюм, и,
плюхнувшись по другую сторону стола, вынул сигареты и закурил - и все это
неотрывно буравя меня взглядом, словно орел, нацелившийся на добычу.
- Симпатичная у вас шляпа, - заметил я после минутной паузы. - Где
стащили? - И, сняв ее с пресс-папье, бросил ему на колени. - Или вы просто
хотели, чтобы я сообразил, что на улице идет дождь?
- В "Алексе" мне говорили, что ты крутой парень. - Он стряхнул пепел на
ковер.
- Когда я служил в "Алексе", то и вправду был крутым. - "Алексом"
называли Главное полицейское управление, КРИПО, на берлинской
Александер-плац. - Там мне выдали такой маленький кругляш - жетон
полицейского. С пивным жетоном КРИПО в кармане любой может прикинуться
крутым, - пожал я плечами. - Но если так говорят, значит, это правда.
Настоящие полицейские из "Алекса" не врут.
Маленький рот, по-прежнему туго сжатый, скривился в усмешке: не
блеснуло и краешка зубов, плотно стиснутые губы походили на свежий, накрепко
зашитый шрам. Парень снова сунул сигарету в рот, точно желая наслюнявить
кончик нитки, чтобы легче было продеть ее в игольное ушко. А может, в мое?
По-моему, ему было без разницы.
- Значит, ты - тот бык, который догнал Гормана-душителя.
- Это было так давно... Ловить убийц было гораздо легче до того, как к
власти пришел Гитлер.
- О? А чего так?
- Ну, во-первых, они не так густо плодились, как сейчас. И потом, тогда
это было важным делом. Защищая общество, я получал настоящее удовлетворение.
А теперь я даже и не знаю, с кого начинать.
- Подозрительно ты как-то изъясняешься. Будто не одобряешь того, что
сделала для Германии Национал-социалистическая рабочая партия.
- Вот уж нет. - Я поумерил наглость. - Все, что делается для Германии,
я одобряю. - Я тоже закурил, предоставив ему плутать в моих
двусмысленностях, тешась воображаемой картинкой, как мой кулак входит в
контакт с его острым подбородком. - У тебя есть имя? Или бережешь его только
для друзей? Помнишь, кто это такие? Люди, которые присылают тебе открытку ко
дню рождения. Когда твой, не сомневаюсь, ты помнишь.
- Может, и ты сумеешь стать моим другом, - улыбнулся он. Очень мне эта
улыбка не понравилась. Она намекала: у него на меня кое-что имеется. Острием
кинжала высверкнула из его глаз искорка. - Может, мы сумеем помочь друг
другу. Ведь для этого и существуют друзья? Может, я тебе, Гюнтер, окажу
услугу, а ты будешь так чертовски благодарен, что черкнешь мне открыточку ко
дню рождения, про которые ты тут трепался. - Он покивал. - Мне бы
понравилось. Это было бы так любезно. С маленьким внутри сообщеньицем.
Я выдохнул дым в его сторону. Его фиглярство начало меня утомлять.