"Филип Керр. Реквием по Германии ("Берни Гюнтер" #3) " - читать интересную книгу автора

- Сколько вам нужно?
- Килограммов пятьдесят будет достаточно.
- Договорились.
- Приходите через сутки, - сказал я ему. - Надеюсь, к тому времени у
меня появится кое-какая информация.
Спустя полчаса, оставив записку жене, я вышел из дому и направился к
железнодорожной станции.
В конце 1947 года Берлин походил на громадный некрополь с надгробиями
разрушенных зданий - скорбный памятник потерям в войне.
Во многих районах города довоенная карта улиц была столь же бесполезна,
сколь и средство для мытья окон. Главные дороги извивались, как реки, среди
крутых утесов развалин. Тропинки петляли вокруг холмиков из сваленных друг
на друга камней. В теплую погоду даже не слишком чуткий нос безошибочно
определял, что под камнем погребено нечто иное, нежели домашняя утварь.
Даже с компасом вы едва ли смогли бы отыскать путь среди лабиринта
улиц, на которых остались стоять лишь фасады магазинов и отелей, точно
заброшенные декорации для фильма: сориентироваться здесь могли только люди с
отличной памятью. И тем не менее сырые подвалы и опасные нижние этажи
многоквартирных домов, у которых фасадная стена полностью отсутствовала,
выставляя напоказ содержимое комнат, будто в гигантском кукольном доме, были
обитаемы. Только отчаянные смельчаки рисковали жить на верхних этажах:
отчасти оттого, что слишком мало осталось неповрежденных крыш и слишком
много появилось опасных лестниц.
Обитатели берлинских развалин зачастую подвергались не меньшей
опасности, чем в последние дни войны: где-то грозила обвалом стена, где-то
таилась невзорвавшаяся бомба. Жизнь все еще оставалась лотереей.
На железнодорожной станции я купил билет в надежде, что он окажется
выигрышным.


Глава 2

Из Потсдама в Берлин я возвращался ночью, последним поездом, и в вагоне
оказался в одиночестве. Это было непростительным легкомыслием, но, успешно
завершив дело доктора, я, довольный собой, чувствовал усталость, поскольку
эта история заняла весь день и большую часть вечера.
Только на дорогу ушло уйма времени. Если до войны путешествие в Потсдам
занимало не более получаса, то теперь на него требовалось около двух часов.
Я только-только задремал, как поезд начал замедлять ход, а затем
остановился.
Спустя несколько минут дверь распахнулась, и здоровенный русский солдат
ввалился в вагон. Он пробормотал приветствие в мой адрес, и я вежливо кивнул
в ответ. Слегка покачиваясь на огромных ногах, он вдруг скинул с плеча
карабин Мосина и щелкнул затвором. Я инстинктивно сжался, но он отвернулся
от меня и выстрелил, высунувшись из окна вагона. У меня отлегло от сердца:
он, оказывается, сигналил машинисту.
Русский сплюнул и плюхнулся на сиденье, так как поезд резко тронулся с
места. Сдвинув цигейковую шапку тыльной стороной ладони, он откинулся назад
и закрыл глаза.
Вынув номер британской газеты "Телеграф", я притворился, что читаю, не