"Филип Керр. Мартовские фиалки ("Берни Гюнтер" #1) " - читать интересную книгу автора

служить.
Я прошел внутрь и увидел пустой книжный шкаф.
- Вы что, решили прикрыть лавочку? - спросил я.
Он повернулся и с удивлением посмотрел на меня.
- Тогда куда же делись книги?
Вайцман грустно покачал головой.
- К сожалению, мне пришлось их убрать. Согласно новому нюрнбергскому
кодексу, - произнес он с презрительным смешком, - евреям запрещается
торговать книгами. Даже подержанными. - Он повел меня в заднюю комнату. - В
наши дни в законность можно верить так же, как в рассказы о героизме Хорста
Вессела.
- Хорст Вессел? - спросил я. - Кто это такой? Я ничего о нем не слышал.
Вайцман улыбнулся и указал мне черенком своей дымящейся трубки на
старый жаккардовый диван.
- Садись, Берни, а я налью чего-нибудь выпить.
- Чем это вам не нравятся нацисты, если они разрешают евреям выпивать?
А то уже я собрался посочувствовать бедняге, которому пришлось расстаться с
книгами. Но пока есть что выпить, можно считать, что все не так уж и плохо.
- Ты прав, мой друг. - Он открыл дверцу углового бара, достал бутылку
шнапса и аккуратно, но не скупясь, разлил его по стаканам. - Вот что я тебе
скажу: без этого дела жизнь в этой стране давно бы уже превратилась в ад. -
Он поднял свой стакан. - Давай же выпьем за то, чтобы у нас всегда было что
выпить, и за скорейшее крушение нашего преуспевающего отечества.
- За то, чтобы всегда было что выпить, - повторил я за ним, глядя на
то, с каким благоговейным выражением на лице он это проделывает.
Неизменная усмешка не исчезала с этого откровенно лукавого лица, даже
когда Вайцман держал во рту трубку. Темные, совершенно нетронутые сединой
волосы над высоким лбом были аккуратно зачесаны набок. Слишком близко
посаженные глаза, пенсне с темными стеклами, крупный мясистый нос. В своем
хорошо отутюженном синем костюме в полоску Вайцман напоминал мне Эрнста
Любича, актера-комика ставшего потом известным режиссером. Он присел на
валик дивана и повернулся, чтобы лучше меня видеть.
- Итак, чем я могу тебе помочь?
Я положил на стол фотографию ожерелья, принадлежавшего Сиксу. Когда
Вайцман взглянул на снимок, у него вырвался хрип, но потом он прокашлялся.
- Если все это настоящее... - Он улыбнулся и покачал головой. - Так оно
настоящее? Ну конечно, иначе ты не стал бы показывать мне эту прекрасную
фотографию. Замечательная вещица, скажу я тебе.
- Это ожерелье украли, - уточнил я.
- А, ты, наверное, решил, будто мне снится, что его привязали к дереву
и собираются поджечь? Если бы его не украли, ты бы не сидел здесь, Берни. -
Он пожал плечами. - Ну, что я могу тебе сказать об этой уникальной работе,
кроме того, что ты уже знаешь сам?
- Не прибедняйтесь, Вайцман. Пока вас не уличили в краже, вы считались
одним из лучших ювелиров у Фридлендера.
- Ты деликатно выражаешься, как я посмотрю.
- Как-никак двадцать лет в ювелирном деле. В чем, в чем, а в
бриллиантах вы разбираетесь.
- Двадцать два года, - поправил он меня и налил по второй нам обоим. -
Ну хорошо. Выкладывай свои вопросы, Берни, и посмотрим, что там у нас