"Филип Керр. Мартовские фиалки ("Берни Гюнтер" #1) " - читать интересную книгу автора

______________
* Йозеф Геббельс - министр пропаганды в правительстве Гитлера.

По обеим сторонам узких, мощенных булыжником улочек, словно гранитные
утесы, возвышаются пяти-шестиэтажные многоквартирные дома, между которыми на
веревках сушится белье. В мрачных переулках по углам, небрежно опершись о
стену, часами стоят угрюмые юнцы с самодельными папиросками в зубах,
безучастно глядя на стайки сопливых ребятишек, которые шумно резвятся на
тротуарах, заваленных мусором. Увлеченные игрой, они не замечают ни этих
юнцов, ни грубо намалеванных на стенах свастики и серпа и молота.
Давным-давно уже присмотрелись они к символам, расколовшим мир взрослых на
два враждебных лагеря, и к непристойным надписям везде и всюду. В подвальных
помещениях, куда вообще не заглядывает солнце, ютятся небольшие лавчонки и
заведения, оказывающие какие-то мелкие услуги беднякам. Выбор этих услуг
невелик, и люди, решившиеся открыть в этом районе свое дело, в лучшем случае
сводят концы с концами.
Я направлялся в одно из таких заведений, а именно в ломбард. На
деревянных ставнях, постоянно закрытых, чтобы попытаться сохранить в целости
стекла, была намалевана большая Звезда Давида, однако это меня не
остановило. Помещение освещалось масляной лампой, которая свешивалась с
низкого потолка, солнечный свет не проникал внутрь вообще - создавалось
впечатление, что ты в трюме старинного парусника. В ожидании Вайцмана,
хозяина этого ломбарда, появлявшегося обычно из задней комнаты, я
разглядывал товары, выставленные на продажу: старую островерхую каску
пехотинца германской армии; заключенное в стеклянный ящик чучело сурка,
который, судя по его внешнему виду, скончался от сибирской язвы; старый
пылесос фирмы "Сименс". Здесь были ящики с орденами - в основном Железными
крестами второй степени, вроде того, что у меня; двадцать с лишним томов
"Военно-морского календаря" Колера с изображениями кораблей, давно уже
покоящихся на дне морском или отправленных в переплавку; радиоприемник
"Блаупункт"; бюст Бисмарка с широкой трещиной в основании и старый
фотоаппарат "Лейка". Я изучал ордена, когда запах табака и знакомый кашель
возвестили о появлении хозяина.
- Похоже, вам следовало бы заняться своим здоровьем, господин Вайцман.
- Не могу сказать, чтоб у меня было особое желание задерживаться на
этом свете.
Когда Вайцман говорил, мне все время казалось, что в следующую секунду
он разразится хриплым кашлем. Кашель подкарауливал его, как охотника рысь,
готовая мертвой хваткой вцепиться в горло. Иногда Вайцману удавалось
справиться с подступающим кашлем, но на этот раз случился настоящий приступ.
Кашель Вайцмана напоминал звук автомобильного мотора, который пытаются
завести при том, что аккумулятор сидит прочно и надежно. Вайцман, видимо,
настолько привык к кашлю, что не вынимал трубки из своего насквозь
прокуренного рта. Приступ уже не приносил облегчения.
- Вы бы поднимались иногда подышать свежим воздухом. Если он еще
остался на белом свете.
- Ты говоришь, подышать воздухом? - переспросил Вайцман. - А я и так им
дышу. Впрочем, теперь я учусь обходиться без воздуха. Кто знает, может быть,
завтра нацисты вообще запретят евреям дышать. - Он приподнял крышку
прилавка. - Проходите, мой друг, проходите и скажите, Чем я могу вам