"Джек Керуак. Протекая сквозь... (Книга вторая)" - читать интересную книгу автора

какой-нибудь своей магометанской Морской Звездой указывающей им путь.
Ветер трепал их одежды, и волосы, "настоящие волосы настоящей Африки"
сказал я себе изумленно. (А как же еще путешествовать, как не ребенком?)
И вот Танжер вырастает перед глазами, слева внезапно появляются песчаные
пустоши Испании, гряда холмов за которыми Гибралтар и Рог Гесперид,
поразительное место, ворота в средиземноморскую Атлантиду древности
затопленную полярными льдами, как повествуется в Книге Ноя. Здесь сам
Геракл держал мир стеная, как "камни грубые стеная влачат свое
существованье" (Блейк). Сюда одноглазые контрабандисты драгоценностей
прокрадывались с воронеными 45-колиберниками похитить танжерский гарем.
Сюда безумец Сципион пришел наказать синеглазый Карфаген. Где-то в этих
песках, за Атласным хребтом, я видел моего голубоглазого Гэри Купера
совершающего свой "Beau Geste7". И ночь в Танжере вместе с Хаббардом!
Судно бросило в маленькой милой гавани якорь и начало медленно кружиться
вокруг его цепи, позволяя мне собирая вещи ознакомиться с разными видами
города и мыса из моего иллюминатора. На мысу с другой стороны танжерской
бухты в синих сумерках вращался утешительный словно богоматерь прожектор
маяка, убеждая меня что мы уже доплыли и что все в порядке. В городе, на
приглушенно бормочущем холме Казбы8, загораются волшебные огоньки. И мне
хочется быстрей оказаться там и бродить по узким улочкам Медины в поисках
гашиша. Первый встреченный мною араб невероятно смешон: маленькая
обшарпанная лодчонка причаливает к нашему трапу Иакова9, мотористы в ней
оборванные арабские подростки в свитерах в точности как в Мексике, но в
центре лодки стоит толстый араб в засаленной красной феске, в синем
деловом костюме, сцепив руки за спиной и высматривая нельзя ли тут продать
сигарет, или купить что-нибудь нужное или не очень. Наш милейший
капитан-югослав кричит им чтобы они убирались. Около семи мы швартуемся и
я спускаюсь на берег. Мой свежий невинный паспорт уже проштампован
заковыристой арабской вязью чиновниками в пыльных фесках и обвислых
штанах. В общем все это очень похоже на Мексику, феллахский мир, то есть
мир не занятый в настоящем деланием Истории: деланием Истории, ее
производством, ее расстреливанием водородными бомбами или ракетами,
стремлением к великой призрачной цели Высочайших Достижений (чем в наше
время заняты фаустов "Запад" Америки, Британии и Германии, в пике и
упадке соответственно).
Я беру такси и называю адрес Хаббарда на узкой горбатой улочке
европейского квартала, за посверкивающей горой Медины.
Бедному Быку видимо взбрело в голову позаботиться о здоровье, и поэтому в
21.30, когда я постучался ему в двери, он уже спал. Я был поражен увидев
его сильным и здоровым, не истощенным более наркотиками, загорелым,
мускулистым и бодрым. Ростом он шести футов с лишним, голубоглаз, очки,
песчаного цвета волосы, 44 лет, отпрыск семьи великих американских
промышленников, за что они и отпрыскивают ему ежемесячно 200 опекунских
долларов собираясь вскоре урезать их до 120, через два года они
окончательно отлучат его от своих тщательно обставленных гостиных во
флоридском отдохновении, из-за безумной книги написанной и опубликованной
им в Париже (Голого ужина) - эта книга и впрямь может заставить побледнеть
любую мамочку (и чем дальше тем хлеще). Бык хватает свою шляпу и говорит
"Пошли, тусанемся по Медине" (после того как мы вместе приколотили
косячок) и бодро зашагал похожий на какого-нибудь безумного немецкого