"Джек Керуак. Протекая сквозь... (Книга вторая)" - читать интересную книгу автора

рукой за низ баранки я как-то умудрился преодолеть все эти левые-правые
повороты, заставляя едущие с работы машины протискиваться мимо меня по
узкой двухполосной трассе. Правый поворот правой рукой, левый поворот
левой. Я был поражен. На заднем сиденье все спали. Норман болтал с Тони.
Я был так горд собой, что этим же вечером в Уиллинге купил четвертушку
портвейна. Это была лучшая ночь всего путешествия. Мы напились и голосили
миллионом арий одновременно, пока Саймон без устали рулил (у Саймона
большой опыт водителя "Скорой Помощи") до самого закатного Вашингтона, по
отличной автостраде среди лесов. И когда мы вкатили в Вашингтон, Ирвин
начал вопить и трясти сонного Лазаруса, чтобы он проснулся и увидел
столицу Страны. "Спать хочется".
"Нет, просыпайся! Может тебе никогда больше не придется увидеть Вашингтон!
Смотри! Белый Дом это вон тот большой белый купол, освещенный! Памятник
Вашингтону, та большая игла торчащая в небо - "
"Старый добрый печатный станок" сказал я когда мы проезжали мимо Монетного
Двора.
"Здесь живет президент США, и здесь он ломает себе голову над тем что надо
делать Америке. Вставай - сядь вот тут - смотри - куча всяких там
министерств юстиции, которые разрабатывают правила цензуры - " Лазарус
смотрел кивая головой.
"И куча негров с пустыми карманами стоящих у почтовых ящиков" сказал я.
"А где Эмпай-Стейт-Билдинг", говорит Лаз. Он думает что Вашингтон это в
Нью-Йорке. Запросто может оказаться, что он думает что Мексика это тоже
где-то неподалеку.

25

Потом мы мчимся к выезду на нью-джерсийскую трассу среди только-только
продравшего свои глаза утра трансконтинентального автомобильного кошмара,
которым полна история Америки от переселенческого фургона и до Форда - В
Вашингтоне Ирвин позвонил консультанту по поэзии Библиотеки Конгресса США,
чтобы узнать о Рафаэле, который еще не приехал (разбудив при этом ранним
утром его жену) (но поэзия есть поэзия) - И пока мы заезжаем на
вашингтонскую транспортную развязку, Норман с Тони на переднем сиденье
настоятельно советуют Лазарусу как ему устроить свою жизнь, как не дать
себя обставить, как быть себе хозяином - Что же касается вербовки в Армию,
Лаз говорит "Не хочу чтобы мне говорили что делать", но Норман настаивает
нам том что все мы должны делать то что нам говорят, но я не соглашаюсь,
потому что у меня с Армией и с Флотом дела обстоят так же как и у Лазаруса
(если мне и удалось отделаться от нее, если ему удастся отделаться, так
это лишь уйдя в ночные глубины себя, став одержимым своим собственным и
единственным ангелом-хранителем) - Ирвин же с Саймоном к тому моменту уже
совершенно и полностью вымотались и сидят сзади возле меня, выпрямившись
(полный порядочек, ребята), но уронив свои мученически вспотевшие лбы на
грудь, и один лишь вид их, их лоснящихся усталостью небритых и потных лиц,
их губ полуоткрытых в гримасе ужаса - Ах - Я начинаю чувствовать что все
же не зря я оставил мир моей мексиканской лунной крыши чтобы отправиться с
ними юношествовать в трудостранствиях1 сквозь все бессердечные прихоти
этого мира, к какой-то дурацкой но возвышенной цели в иной части Духа
Святого - И хоть и не согласен я с их представлениями о мире и поэзии, не