"Исторические байки" - читать интересную книгу автора (Налбандян Карен Эдуардович)1.Бывает такой философ – Джон Буридан. Работал ректором Парижского университета. Прожил жизнь, полную приключений, даже дал как-то по морде будущему папе Клементу VI (не поделили бабу). Только вот ошибся человек. Дабы проиллюстрировать студентам сложный вопрос о Libre Arbitrum – свободе воли – придумал знаменитый образ осла меж двух кормушек. И всё… Так и остался в памяти народной, то ли как владелец невинно уморённого осла, то ли как сам осёл (фамилия у животного такая – Буриданов [Buridanoff]). Хотя… Кто вспомнит, как звали следующего ректора Парижского универа? Был великий русский актёр Василий Иванович Качалов. Поклонницы за ним табуном ходили. Был у него сын Вадим, который во время войны воевал среди итальянских партизан. Ну и была у него собака Джим. Знал бы мужик, что останется в истории, только как хозяин собственной собаки – своими руками бы утопил. Байки Короля-Солнце Как известно, обе створки дверей полагается открывать для королей. Впрочем, муж королевской любовницы, маркиз де Монтеспан требует той же чести. Иногда слуга попадается тупой и начинает интересоваться, что мешает упомянутому маркизу пройти usual way аs dесепt реорlе dо? "Рога, батенька, рога" – бодро рапортует в таких случаях маркиз. В Ереванской картинной галлерее хранится дивный столик XVII века. Смотреть на этот столик ходили толпами, и толпами же уходили в разочаровании. В центре столика было изображение Людовика XIV сотоварищи. Вокруг – портреты Людовиковых прелестниц. В том числе – из-за чего весь ажиотаж – мадемуазель де Лавальер. Любой, посмотревший этот столик, окончательно укреплялся во мнении, что виконт де Бражелон – лох. Даму червей в классическом исполнении видели? Пышная дебелая блондинка. В общем, вылитая "гурия, мечта шахида" О свободе печати в военное время Русско-японская война. Недовольные представители западных СМИ бомбят жалобами японское правительство, мол информацию выдают по капле, работать невозможно и вообще. В ответ правительство выдаёт чеканную фразу: Япония ведет войну для своей пользы, а не для поучения других народов. Джеймс Полк, или О цене успеха 1845 год. Джеймс Полк становится Президентом США в 49 лет – самый молодой президент на тот момент. Он полон сил и энтузиазма. За время его президентства США приобретают 3.1 миллиона кв. км у Мексики, устанавливают нынешнюю границу штата Орегон, вновь создают независимое казначейство, спускают пошлины, выпускают первые почтовые марки и многое другое. В общем – от успеха к успеху. Правда, у всего есть своя цена. Расплачивается за всё Президент. Теряет в весе. Глубокие морщины, чёрные круги под глазами. 1849 год. Джеймс Полк отказывается баллотироваться на второй срок и уходит в отставку. Чтобы всего через 103 дня умереть на руках у жены. История запомнит Джеймса Полка. Как единственного Президента США, исполнившего ВСЕ свои предвыборные обещания. Женщины в Антарктиде Я тут вспомнил, после чего на российские антарктические станции перестали брать женщин. Был в 1990-ых такой эксперимент, оформлял начальник жену, скажем поварихой и вёз с собой. Кончилось это закономерно. На таких станциях пашут все. Например, от повара требуется "приносить на камбуз мешок муки или сахара весом 50-60 кг, коробку масла или ящик консервов, полтуши коровы или свиньи и самостоятельно разделывать их". Ясно, что жена начальника тушу таскать не будет. А кто будет? Правильно, всякие высоколобые бездельники, типа гидрологов и гляциологов. Приборы? Наблюдения? Жрать хочешь – марш за картошкой. В альтернативном варианте можешь питаться лентой от самописца. После четырёх таких случаев халява накрылась. Со внедрением в Антарктиде женского равноправия экспериментировали и немцы. Кончилось ещё печальнее. Цитирую: «В 1990-1991 годах на немецкой станции Георг фон Майер была организована чисто женская зимовка. Это единственный опыт самостоятельной работы женского коллектива зимой в Антарктике. Уже через полгода немецкое руководство направило в Антарктику специалистов-мужчин для приведения объектов инфраструктуры станции в нормальное техническое состояние. Этот отрицательный опыт стал показательным для многих национальных антарктических программ». Военно-полевая гляциология Владимир Шулейкин, знаменитый гидролог, гляциолог, океанолог и т. д. в 1941 году получает сугубо теоретическую задачу – о "плоском теле, находящемся на поверхности жидкости". Причём решать нужно бысто, ответственность огромная. И тысячи жизней на кону. Так появилась Дорога Жизни. Байки от Альфреда Шпеера Новая имперская рейхсканцелярия строится в страшной спешке. На весь процесс – от проектирования до открытия Гитлер даёт год. Одно из первых дел – ещё даже до закладки – заказ ковров. Они громадные и должны изготавливаться только вручную. Так и выходит, что многие помещения приходится проектировать под запланнированные в них ковры. В зал приёмов рейхсканцеллярии ведёт анфилада комнат протяжённостью в двести метров. Специально для неё заказана длиннейшая ковровая дорожка. Однако Гитлер приказывает дорожку не укладывать. Потому как двести метров по очень скользкому мрамору надёжно выбивают собеседника из равновесия и уж во всяком случае не дают сосредоточиться. Для переговоров – самое то. Дворец с куполом высотой 290 метров – личный проект Гитлера. Стоять он должен в самом центре Берлина, в конце улицы, на которой будут собраны правительственные здания. В архитектурный ансамбль города не вписывается никак, но самоубийц – сообщить об этом – нет. Заваливает проект простой чиновник, консультант по вопросам ПВО. 290 метров – это выше уровня низкой облачности. Так что получается великолепнейший ориентир для вражеских бомбардировщиков. Прямо-таки указатель "Бомбить здесь". Предусмотрен в рейхсканцеллярии и зал заседаний кабинета министров. Великолепная акустика, облицовка деревом, кожанные кресла…одна беда – не используют его. Вообще. Время от времени какой-нибудь министр выбивает разрешение на экскурсию и долго-долго стоит над кожанным креслом со своим именем. Где ни разу не сидел. 1939 год. Из Москвы возвращается в Риббентроп. Возвращается в полном восторге. И рассказывает всем и каждому, что еще никогда не чувствовал себя так хорошо, как среди сотрудников Сталина: «Как если бы я находился среди старых партейгеноссен, мой фюрер!» Известный эпизод Великой Отечественной – когда в 1943 советские военные альпинисты снимали с Эльбруса фашистские флаги. За что все участники операции получили награды из рук командующего Закавказским фронтом генерала армии И. В. Тюленева А вот откуда эти флаги там появились? В официальной историографии говорится об отряде немцев под командованием капитана Грота (в немецких источниках – Бауэра), 21 августа 1942 года поднявшихся на обе вершины Эльбруса, и установивших оные флаги. И это правда. Но не вся. Потому что в той же официальной историографии ни слова не говорится о том, как вломили и капитану и тем, кто с ним были. Почитать об этом можно у Шпеера. Дело в том, что капитан Грот-который-Бауэр совершил это восхождение чисто по своей инициативе – так, приключение заскучавших альпинистов. И вообще, когда в следующий раз на Эльбрус слазишь? Может ещё и Высоцкого вспомнил: А до войны вот этот склон Немецкий парень брал с тобою Только вот момент для приключения он выбрал – ну неудачнее не придумаешь. Как раз выдыхается немецкое наступление на Кавказ. В ставке рвут и мечут. И тут какой-то услужливый идиот радостно докладывает Гитлеру, что "Эльбрус – наш". …Скандал длится несколько часов, причём из монолога Гитлера можно подумать, что единственный виновник провала наступления 1942-го года – капитан Грот-Бауэр. То есть альпинистов Гитлер вообще терпеть не мог, а уж тут… Говорят, даже несколько дней спустя он вспоминал "этих сумасшедших скалолазов", которые вместо того, чтобы воевать Сухуми, играются в игрушки. Летом 1943 г. прекращаются поставки вольфрама из Португалии в Германию. Производство вольфрамовых сердечников для танковых снарядов под угрозой. Тут кто-то вспоминает, что где-то в университетах залежалось 1200 тонн другого металла – не менее тяжёлого. Альфред Шпеер вызывает научников и прямо интересуется – когда с их работы ожидается какая-нибудь польза. Научники мнутся, а потом выдают – годика эдак через три-четыре. Ага. Аккурат к году сорок шестому-сорок седьмому. После чего всю тыщу-с-лишним тонн немедленно передают в оборонку. Оборонка ругается – металл нестоек, ядовит, да ещё в порошке самовозгорается. Но – приказано – сделано. Снаряды передают в армию. А армия в восторге. Выясняется, что при резком повышении давления (например, при попадании в цель) металл меняет структуру кристаллической решётки на более плотную и твёрдую и прошивает броню, попутно раскаляясь за счёт энергии удара. А попав внутрь танка разлетается в мелкие брызги, попутно самовоспламеняясь – в результате чего температура в танке повышается на тысячу градусов. Вот так и были открыты урановые сердечники, а Германия осталась без ядрёной бомбы. В отличие от того же Дёница, Шпеер считает своё участие в Нюрнбергском процессе чистейшим недоразумением. За что и огребает…если и не по полной, так изрядно. Двадцатник. …первые десять лет он пишет мемуары. Последний оставшийся в живых член своего круга, он считает своим долгом перед историей поделиться воспоминаниями и информацией, которой кроме него не располагает более никто… Пишет родным. Много читает, выписывая книги из разных библиотек страны. За первые три года в одиночке – более пятиста книг – от греческой драмы до узкоспециальных журналов… Позже увлекается садоводством. Затем выписывает атласы и путеводители и начинает виртуальное путешествие – делая круги по тюремному саду. Скрупулёзно отсчитывая каждый пройденный метр, он "проходит" Балканы, Персию, Индию, Сибирь, форсирует Берингов пролив, потом поворачивает к югу. Освобождение догоняет его где-то в Центральной Мексике. Байки от Феликса Юсупова 1916 год. Убийство Распутина. Распутин демонстрирует чудеса живучести, убийцы – чудеса непрофессионализма. На стрельбу и вопли в конце концов прибегает городовой – типа "А чё это вы тут делаете, а?". Феликс Юсупов начинает нести чушь про перепившегося гостя, который… И тут появляется депутат госдумы Владимир Пуришкевич. И чеканит: – Мы тут, голубчик, Распутина убиваем. Не говори никому, не надо. Городовой слегка балдеет. А потом отвечает в том духе, что дело правильное и ваще никому ни слова. …На следующий день об убийстве знает весь город. Причём, втрое больше, чем было на самом деле. Через пару лет после убийства Распутина, оказавшись в Крыму, Феликс Юсупов заглядывает к известной гадалке. И спрашивает, не он ли вина всех бед, свалившихся на Россию. Гадалка заверяет, что нет. И добавляет, что отныне и впредь хранителем Юсупова будет дух Григория Распутина. Как там у Высоцкого? "Напился старик, так пойди похмелись И неча рассказывать байки". А буквально через пару недель с гор спускается очередная дикая дивизия. Не как у Шкуро, а ваще дикая. Вахнаки в бриллиантовых браслетах, женских украшениях и под красными флагами с многообещающим: «Смерть буржуазии… контрреволюционерам… собственникам…». В общем, из тех, которым без разницы: красный, белый, Одесса, Херсон. Спускаются братишки и вламываются к Юсуповым. Ничего не ломают, а совсем даже наоборот интересуются, правда ли, что он тот самый, который… На столе мгновенно возникают выпивка и закуска, начинаются тосты с выражениями вечной признательности хозяину и кончается всё великой пьянкой под гитару – только что цыган с медведем не хватает. Утром дикая дивизия долго жмёт Юсуповым руки, не слишком твёрдо утверждается в сёдлах и уносится дальше. Под теми же флагами. Феликса Юсупова долго не хотят пропускать в США. Потому как на дворе "ревущие двадцатые", самое что ни наиесть мафиозное время. А тут ещё убийца международный, да ещё и русский. В общем, "Вот он, Голый Дьявол, знаменитый эсторский палач-расчленитель". И долго приходится Юсупову убеждать погранцов, что он – не профессионал. В США Юсуповых возят, угощают и вообще всячески ублажают. И вот приём: роскошный дом, лестницы белого мрамора, гости, торжественная обстановка. Жена – даром что принцесса – и то чувствует себя не в своей тарелке и порывается по-тихому сбежать. И вот появляется хозяйка. Выходит торжественно на середину залы, величественно указывает на Юсуповых и громогласно провозглашает: «Князь и княгиня Распутины!» 5…и не Шарлотта Кордэ В момент очередного финансового отлива Юсупов регулярно перекусывает в какой-то парижской забегаловке. Иногда один, иногда со знакомыми. Кормежка сносная, цены божеские. В один прекрасный день хозяйка забегаловки отзывает его приятельницу и начинает осторожно выяснять, кто вот этот господин. А на недоумённое "А чё?" выдаёт: "Ой, знаете, о нем тут у нас такое рассказывают! Говорят, он какого-то Марата прямо в ванной зарезал! Короче, что хотите ему говорите, а только чтоб ко мне в ватерклозет не ходил!" 1935. Лондон. Ювелирная выставка. Экспонируется чёрная жемчужина Юсуповых – драгоценность уникальная, фамильная, историческая. Перед витриной целая толпа, в эпицентре выступает княгиня Фафка Лобанова Ростовская: "…И тогда Клеопатра растворила жемчужину в уксусе, дабы сумасбродством покорить Антония". После чего следует коронное: «Эта самая жемчужина – перед вами!» Отправляясь учиться в Оксфорд, Феликс Юсупов не забывает, что он – наследник состояния и будущий землевладелец. Посему, пока не начались занятия, посещает сельскохозяйственные ярмарки, приобретает чистокровную скотину и переправляет морем отцу, в Россию. Отец доволен, заказывает ещё трех коров и быка. Юсупов телеграфирует в Лондон, заказ в назначенное время прибывает, всё чин-чинарём. А буквально пару дней спустя в газетах появляется текст той телеграммы. Юсупов вспоминал о ней и спустя полвека: «Please send me one man cow and three Jersey women» («Прошу прислать одну мужскую корову и трех женских»). Эпидемия О предках Юсупова. Отступающая армия Наполеона проходит через Архангельское, родовое поместье Юсуповых. Вернувшись, владелец поместья обнаруживает…а что можно обнаружить после голодной разлагающейся армии? Изуродованные парки, изувеченные статуи богов и богинь. Князь крутит носом, потом мрачно роняет: «Свиньи французы заразили весь мой Олимп сифилисом». …Ага, ни одного уцелевшего носа. Кто ещё хочет иерейского тела? Протоиерей Иоанн Кронштадтский имеет славу человека святого и богобоязненного. Поклонницы – те вообще считают его новым воплощением Христа. Этим он в исповеди отказывает. Во первых, потому как скромный, во-вторых, закатывают истерики. Но главное – слишком буквально понимают Священное писание: "Ядите: сие есть Тело Мое". Кусаются. Байки от Великого Князя Александра Михайловича 1. Языком владеете? Как полагается Великому Князю, Александр Михайлович становится военным. Ради разнообразия – военным моряком. И, как повелось ещё с Петра Алексеева, отправляется в кругосветку. Инкогнито. Мичманом. Иностранцы, правда, несколько балдеют, отчего это капитан корабля перед мичманом навытяжку становится, ну да мелочи. Загадочная русская душа. Добираются до Нагасаки, и останавливаются надолго. Заводит себе князь годовой абонементу у хорошей такой гейши – и решает язык выучить. Потому как чует – будущее за Японией. Через пару месяцев приходит письмо от царя, мол, к чёрту инкогнито, нужно срочно встречу на высшем уровне провести. Первый, между прочим, такой контакт, между императорскими фамилиями. Гейшу чуть удар не хватает, как узнаёт, к кому её клиент приглашён. И вот встреча, официальная часть закончена, банкет. Сидит Александр Михайлович рядом с императрицей и решает продемонстрировать свои познания в японском. Императрица тихо хихикает. Александр Михайлович продолжает, выражает свое восхищение достигнутыми Японией успехами. Императрица начинает давиться в истерическом хохоте. Князь вежливо интересуется, не допустил ли он какой ошибки, императрица машет, нет мол, а у самой уже слёзы от хохота. И ржёт уже весь стол. Нет, говорит, правильно всё, просто диалект он того, специфический несколько. Никак в весёлом квартале Нагасаки живёте? 1909 году, перелёт Блерио через Ла-Манш. А в Биаррице сидит отошедший от дел Великий князь Александр Михайлович, бывший военный моряк, бывший министр торгового флота. И осеняет его, что эти летающие штуки очень неплохо пойдут на войне. Немедленно списывается с героем дня. Потом связывается с Николаем II. Тот по обыкновению отвечает, что ничего против не имеет, так что, кузен, разберись сам. О суетных подробностях типа финансирования речи даже не заходит, подразумевается, что с такой безделицей Великий князь способен справиться и сам. Князь прикидывает свои финансовые возможности и обнаруживает два миллиона, собранные всем миром на крейсера для русско-японской войны да так и не пригодившиеся. Ну, он и даёт объявление в российские газеты, мол, что думает народ, если он, князь, эти средства пустит на создание ВВС. Народ слегка хренеет от того, что его о чём-то в кои веки спросили и заваливает Александра Михайловича письмами с дружным согласием. Словом, возвращается тот в Россию, имея готовые проекты для армии. …Дальше имеет место разговор с военным министром. Просто послать великого князя генерал Сухомлинов не может. Поэтому он интересуется, правильно ли он понимает, что армию предлагается вооружить игрушками? И где конкретно будут проводиться учения сего оригинального рода войск – на выбор предлагаются Петербург и Па де Кале? Как там было, "Шутить не могите с князьями"? Точнее – "Собака лает, караван идёт". Всего пару месяцев спустя основывается первая в России авиашкола. Берут туда первое время морских офицеров, что навсегда отражается в русской авиационной терминологии. Например: военно-воздушный флот. Кстати, в Германии первых лётчиков брали из улан. Хорошая физическая форма, хорошее чувство равновесия, умение управлять и наконец общие задачи. Самый известный улан-лётчик – Манфред фон Рихтгофен. Его Императорского Высочества Бомбовоз Самолёт "Илья Муромец". По своим временам – громадина – в размахе крыльев 29 метров – это как у Ту-134. Ещё в детстве поразил моё воображение своими балкончиками. Было что-то патриархально-жюль-верновское – влезать в полёте на балкончики самолёта и смотреть на проплывающие внизу пейзажи. А кроме балкончиков были на нём обогреваемая гостинная, туалет и много чего ещё. А надёжная была машина – не описать. В Первую Мировую "Ильи Муромцы" использовались в качестве дальних бомбардировщиков, кидали до полутонных бомб. Сделали 400 боевых вылетов. Иногда возвращались расстрелянными в сито. С отказавшими одним или даже двумя двигателями. Но возвращались. Всегда. По словам Сикорского, за всю войну был сбит только один "Илья Муромец". Да и то, как выяснилось, из-за того, что некая ревoлюционная сволочь подпилила крыло. Весьма забавно также, как посылали телеграммы с борта "Ильи Муромца" во время первого перелёта Питер-Киев. Телеграмма писалась на бланке, вкладывалась в капсулу с прикреплённым к ней вымпелом, туда же клались деньги на отправку. В виду населённого пункта капсулу отправляли за борт. Дошли ВСЕ телеграммы, отправленные таким образом Байки от генерала Паттона Генерал Паттон. В чём-то – архетип американского киношного генерала. Челюсть, каска, "Послушай, сынок". Олимпийские игры 1912 года, Стокгольм. Первые в истории олимпиад соревнования по современному пятиборью. От Штатов выступает младший лейтенант Джордж Паттон. Начинает он – победой над чемпионом Франции по фехтованию. Кстати, по возвращении лейтенант засядет за модернизацию стандартной каваллерийской сабли и создаст свою знаменитую М1913. А годом позже и собственную систему фехтования к ней. Следующее соревнование – кросс – выкладывается так что валится после финиша. В общем, до соревнований по стрельбе пистолета Паттон идёт первым. А там выходит казус. Выбор оружия свободный, большинство соперников стреляют из малокалиберных пистолетов с малой отдачей и высокой кучностью боя. Паттон предпочитает свой любимый "Кольт". К слову, всего несколькими годами позже именно за это генерал Першинг даст ему кличку "Бандито". Это после того, как Паттон с отрядом в десять человек перестреляет двух генералов Панчо Вильи. Да, итак Олимпиада, стрельба из пистолета. Результаты странные. Одни десятки… и двух пуль нет нигде. Даже в "молоке". И только при очень внимательном рассмотрении пули находятся: прошли в дырки от предыдущих попаданий. Пуля в пулю. Часть первая. Первая мировая война, Франция, славный город Бург. К полковнику Джорджу Паттону прибегает крайне взволнованный мэр. Мол, что же вы не сказали, что у вас солдат погиб?! Полковник осторожно пытается выяснить, кто у него погиб и почему он, полковник, не в курсе. Потом долго убеждает мэра, что все живы. Потом сдаётся и соглашается пойти взглянуть на могилу. Да, сделано всё по уставу. Свежая земля, шест, на шесте – крестовиной – табличка. На табличке всего два слова. Полковник собирается что-то сказать, потом раздумывает и просто стоит молча. Часть вторая. 1944 год. После высадки в Нормандии генерал Паттон снова в славном городе Бурге. Решает посетить то же место. Место ухожено, вокруг травка – видно, что горожане своего героя любят и берегут – несмотря на войну и оккупацию. И шест, и табличка сверкают свежей краской. И надпись на табличке заботливо подновлена. Всего два слова: «Брошенный сортир». В первой половине 1944-го генерал Паттон выписывает кучу книг. Преимущественно атласы автодорог. И ещё одну книгу. В книге, по его словам, описываются дороги, использование которых позволяет обойти неприятеля и избежать приготовленных им ловушек. Народ жадно кидается смотреть и отходит в полном недоумении. Эдуард Фриман, о деяниях короля Вильгельма I. Известного ещё под именем Норман-Завоеватель. Так генерал Паттон готовил высадку в Нормандии. 1944 год. Июль. Где-то во Франции. Генерал Паттон обнаруживает остановившуюся бронетанковую дивизию. Что, на его, Паттона, взгляд – оксюморон и головотяпство. Потому как бронетанковым дивизиям на вражеской территории надлежит находиться только в одном состоянии – непрерывного наступления. Паттон идёт в штаб дивизии. Штаб корпит над картой. Выбирают, где форсировать водную преграду. Проблем масса – на карте отсутствуют промеры глубин и броды, неизвестны силы противника, обороняющие переправу. Понаблюдав за процессом, Паттон решает сгонять на разведку, бо расстояния – минут на двадцать пешком. Преградой оказывается чахлая речка, генералу аккурат по колено. Силами противника – один пулемётчик. Каковой долго палит по Паттону безо всякого для того ущерба. …Что характер у Паттона не подарок – известно всей Третьей Армии. Но вот насколько не подарок – штаб дивизии узнаёт предметно – немедленно по генеральском возвращении. Ибо нефиг. 25.08.1944. Генерал Паттон осматривает кафедральный собор в освобождённом Шартре и приходит к выводу, что сохранился собор очень неплохо, а выглядит так вообще лучше, чем когда-либо. Генерал особо отмечает, что вопреки замыслу архитекторов, теперь в него попадает много света, что позволяет по достоинству оценить архитектуру и оформление здания изнутри. …Стёкла повыбивало. Декабрь 1944. Арденнский прорыв. В штабах союзников наблюдается некоторая растерянность, типа так хорошо всё шло, а тут такая штука. Вдобавок, погода отвратительная. Дожди. Грязь. Под угрозой всё контрнаступление. Генерал Паттон бушует. Потом внезапно успокаивается и требует к себе полковника О'Нила. А по прибытии приказывает тому всемерно добиваться ясной погоды. Причём не позже завтрашнего утра. Характерно, что в способности полковника прекратить дождь ни генерал, ни сам полковник ничуть не сомневаются, и возражения полковника носят в основном характер моральный: "Неудобно как-то, улучшать погоду, чтобы одним людям было удобнее убивать других". На что генерал Паттон интересуется, мол, ты тут кто, сынок? Может быть, профессор теологии? Или всё-таки военный капеллан Третьей Армии США?! Ах второе? Тогда пошёл молиться! …Дальше в общем-то начинается учебник истории. Ясная погода устанавливается на следующий же день и исправно стоит неделю. Арденнский прорыв кончается провалом. А полковника О'Нила генерал Паттон своеручно награждает медалью «Бронзовая звезда». За боевые заслуги. P.S. Кстати, текст молитвы,: Опять же Арденнский прорыв. Донесение: "Один усиленный пост засек семнадцать немцев в американской военной форме. Пятнадцать были уничтожены". Закономерное: а еще два? Продлжение донесения:…а еще два неожиданно скончались. Потому как переодеваться в чужую военную форму – не есть хорошо. 14 апреля 1945 года проходит первый поезд по новому мосту через Рейн, построенному полковником Фрэнком Хьюленом. Мост построен в рекордные сроки: 9 дней, 20 часов и 15 минут. Полковник однако счастливым не выглядит. А на поздравления отвечает, что какой, к чертям, рекорд, Юлий Цезарь с той же задачей справился на целых двадцать часов быстрее. Коллективными усилиями полковника удаётся утешить. Доводом простым и очевидным: Цезарь не строил железнодорожных мостов Без бумажки ты букашка Лазарь Каганович. Ещё несколько лет назад – лицо приближённое с полномочиями вполне себе назгульскими: казнить и миловать. Ныне – антипартийно-подозрительное. Денег нет – ваще. Даже на очки – вместо очков Каганович смотрит телевизор в бинокль. Что-то пытается сделать дочь. Идёт в Собес, мол, отец на страну сорок лет вкалывал, как папа Карло, помогите пенсию оформить. Те – морду кирпичем: ничего не знаем, женщина, несите трудовую книжку. Ага, ща. Трудовую. Члена Политбюро. Книжку впрочем дочь приносит. Не трудовую, но тоже неплохо. Фотка есть, должности есть, даты есть. И бывает сражена убийственным доводом: "БСЭ – не документ". Новогодне-алкогольное Фирма "Алко" – монополист. Производит практически всю алкогольную продукцию в Финляндии. Но такого успеха, как в ту зиму, "Алко" не помнит ни до, ни после. Продукцию еле успевают разливать в 750 миллилитровые бутылки, каждую бутыль снабжают бенгальским огнём. Успех – фантастический, только за зиму 1939-1940 расходится более 450 тысяч бутылок. Запатентовать название, к сожалению не удаётся, так что бескопирайтное копирование идёт по миру и по сей день. Слышали может – "Молотов коктейль". Я за бабушку Манфред фон Рихтгоффен – немецкий асс номер один Первой Мировой. Его красный триплан знают по обе стороны фронта. Пленных предпочитает не брать. Фирменный почерк – очередь в голову пилоту противника – и вся недолга. Так что английскому пилоту, оставшемуся в живых после встечи с Рихтгоффеном, надлежит быть счастливу и довольну уже этим фактом. Пилот, однако, довольным не выглядит и требует показать ему девушку. Рихтгоффен приходит в некоторое недоумение: какую девушку? А пленный в ответ: ну эту, вашу немецкую Жанну д'Арк. Которая во-он на том триплане летает, пилотирует, как богиня, вот меня сегодня сбила. У нас все про неё знают. Рихтгоффен: это не девушка, это мой самолёт. Пленный: не может быть. Рихтгоффен:??? Пленный: Потому что только девушка может летать на самолёте такой гламурной раскраски. Его тридцатилетняя война Как известно, японский турист – существо вездесущее. Встречается повсеместно – от Парижа до арктических льдов и вершины Килиманджаро. Так вот, заносит некоего японского туриста на Филлипины. Ну и рассказывают ему, что во-он в те джунгли ходить не надо. Сидит там солдат японский, тридцать лет уже воюет. Второе поколение полиции его ловит. Естественно, турист идёт именно в те джунгли, находит соотечественника и пытается объяснить, мол – всё, кончилась война. А тот ему, мол я вас, турист-сан, конечно уважаю, но господин майор меня тут поставил, ему и снимать. Что делает на этом месте нормальный турист? Турист японский возвращается в Японию. И развивает бурную деятельность по поиску того самого майора. В чём ему помогает вся страна. В конце концов, майора находят – под другим именем, другой профессией. Тот немедленно извлекает из нафталина военную форму и едет на Филлипины. Мол, "Твоя война закончена". Вообще-то, местные жители его собираются линчевать. Не даёт лично президент Маркос. Мол, пусть идёт. Возвращается солдат, смотрит на Токио семидесятых. Потом говорит: "Тут хорошо. Но это – не моя страна". Возвращается на Филлипины, является к начальнику полиции. Мол, я разрешите тут навеки поселиться. Тот только зубами скрипит. Впрочем, филиппинцы – народ отходчивый. Живёт солдат там сколько-то лет, потом уезжает в Южную Америку, скотину пасти. А потом возвращается в Японию – инструктором по выживанию. Иногда его спрашивают, как он относится к своей напрасной войне. Ответ: "Почему напрасной? Мы боролись за то, чтобы Япония стала великой страной. Она стала". Байки штурмовиков 1945 год. Сбит Ил-2. Пилот сажает самолёт на брюхо за позициями своих – и немедленно подвергается атаке собственной пехоты. Пехота ведёт себя странно: резво отдирает от самолёта реактивные снаряды. Попытка пресечь безобразие ничем не кончается. По дороге на базу пилот пытается выяснить, что за ажиотаж. Пехота мнётся, жмётся, потом с великой неохотой объясняет: ракеты-то ваши, говорят, сульфидином снаряжают, а он от венерических болезней просто диво как хорош. 1942. В полк привозят новинку советской техники – самолёт Ил-2. Народ ходит, дивится. Подходит замполит. Ну, сказать что-то надо. Что нормальный человек знает про Ил-2? Ага, летающий танк. Замполит похлопывает по элерону – перкаль, ткань. После чего бодро поясняет: «Советская броня! Хорошая, легкая, надёжная» Нрав у Георгия Константиновича Жукова – не подарок. Совсем не подарок. Через что он собственно и страдает. Да так что всего через год после окончания войны и Парада Победы обнаруживает себя на должности командующего Одесским военным округом. Знакомится с хозяйством. Приезжает в штурмовой авиаполк. Идёт вдоль строя. Стоят бравые ребята, формы с иголочки, сапоги чистые, новенькие – и на груди две-три медальки. А рядом – для контраста – ну сущие вахлаки: форма – дыра на дыре, сапоги каши просят. Но – иконостасы во всю грудь. Жуков: – Это кто? – на бравых ребят. – Батальон аэродромного охранения. – А эти? – на вахлаков – Лётчики. …К чему я это всё? Ах да, нрав у Георгия Константиновича Жукова – совсем не подарок. Штурмовики – народ суеверный. Кто-то возит в кармане образ животворящий, кто-то крестится перед каждым вылетом. И никто не соглашается бриться перед вылетом ("Вот Вася побрился, так и схоронили"). Николай Прибылов – летчик от бога. Но летает всегда в том же зимнем комбинезоне. Летом. В жару. Ему: Мужик, ну когда ты тулуп этот снимешь? Упаришься ведь, амбрэ опять же некоторое. Он: "Прямщаз. Меня в этом тулупе ещё никто не сбивал. Так что – до нашей победы". Копенгагенский гамбит Первая мировая. На складах в Копенгагене лежит большая партия новеньких пулемётов – 300 штук – построенная по заказу России и уже оплаченная. Впрочем, оплатить – ещё не значит забрать. Дания – страна нейтральная, Германия выражает решительный протест, пулемёты остаются на складе. Затем ход делает уже немецкая сторона – производителю предлагается круглая сумма, всё уже договорено…но вокруг склада оказывается есть и российские наблюдатели. Дипломатический протест Антанты – пулемёты лежат, где лежали. И так пять раз подряд. Выход из положения придумывает капитан немецкого Генштаба Ринтелен. Прибывает в Копенгаген под видом английского агента. Через лицо прикоммандрованное – местного немецкого коммерсанта находит выход на русскую резидентуру. Добывает корабль, замаскированный под российский. И вот – финальная встреча. Дорогой ресторан, интим. Всё обговорено, дата погрузки назначена, все собираются расходиться…и тут лицо прикоммандированное ("Молчать, надувать щёки, лакать ликёр") решает наконец отметиться в истории. Воздвигается, вытягивается по стойке "Смирно" и провозглашает на весь зал: – Не угодно ли сигару гер-р-ру капитану? На чём операция собственно и накрывается тазиком. Байки от боевой химии Сколько стоит идеальный пестицид? Сто тысяч долларов? Миллион? Идеальный пестицид решают разработать британские химики в начале пятидесятых годов. Чтоб не вонял, тяжёлых металлов не содержал, был дешёвым, одного опрыскивания хватало надолго и, главное, чтобы у вредителей, типа колорадского жука привыкания не вызывал. К 1952 году разработка закончена. Только вот получается… не то, чтобы плохо, а как-то слишком уж хорошо. Имеется жидкость – консистенцией и летучестью с машинное масло. Прозрачная, как слеза. Без вкуса и запаха. На местности, будучи раз применённой, держится долго. На растения не действует. Зато колорадского жука валит на раз. Равно, как крыс, мышей и прочие формы жизни. Включая человека. В любых концентрациях, включая сверхмалые. Британское сельское хозяйство впечатляется. Как там в классике: "Ваш идеальный пестицид на неприятельские базы сбрасывать надо. На страх агрессору". Оказавшись в надёжных руках оборонки, пестицид проходит небольшую доработку и получает название: VX. Как раз на замену старому доброму зарину. Впрочем, через некоторое время даже она, оборонка, признаёт, что продукт того… Забористый чересчур. Узнаёт о продукте и премьер – то ли Черчилль, то ли Иден. Тоже впечатляется. Да так, что в 1956 Великобритания вводит полный односторонний мораторий на химическое оружие в общем, и VX в частности. А ещё двумя годами позже – по принципу не врагам, так друзьям – отдаёт рецепт Штатам. В обмен на технологию водородной бомбы. VX – это серия V. А лет за надцать до того отравляющие вещества разрабатывают немцы, серию G. Табун – он же GA, зарин – он же GB. А вот следующий в серии – зоман – получает аббревиатуру GD. Потому как GC занята. Гонококк. Фриц Габер. Знаменитый немецкий химик, отец химического оружия. Идея боевого использования хлора, каталитический синтез аммиака – всем этим человечество обязано Габеру. Жена Габера правда мужниных достижений не одобряет, предвидя, что выйдут от них одни бедствия с последствиями. Но Габер не только учёный, но и большой патриот, так что 22 апреля 1915 года на речке Ипр имеет место первая химическая атака. А вечером того же дня, в Берлине банкет – по случаю её успеха. На каковом банкете случается неприятность: супруга Габерова стреляется. Из его же табельного пистолета. Высшая мера социального протеста, типа. Впрочем Габер – настоящий патриот, личную жизнь и служебные обязанности не смешивает, а потому следующим же утром едет на Восточный фронт, травить хлором русских. За всё это благодарное человечество даёт Габеру – Нобелевку аккурат в 1918-ом, в год окончания Первой Мировой. Потому как – синтез аммиака – это не только вонь и дешёвый аммонал – в первую очередь это азотные удобрения, качественный скачок в продуктивности сельского хозяйства, предсказания Мальтуса надолго становятся только страшилкой для детей. Поднимать сельское хозяйство Габеру нравится, и несколько лет спустя он разрабатывает пестицид – дешёвый и эффективный. Принцип предельно прост: абсорбент, пропитанный малотоксичным реагентом, под действием воздуха выделяющим синильную кислоту. Пестицид идёт в серию, и фирма производитель даёт ему звучное и запоминающееся название, показывающее, как эффективно он сметает вредителей: Циклон Б. А в 1933-ем к власти приходят нацисты и Франц Габер обнаруживает себя не великим немецким химиком, а просто евреем – со всеми вытекающими. Его успевают вывезти в Швейцарию, Хаим Вайцман, будущий президент Израиля, лично приглашает его на работу в свой институт в Реховоте…но тут не выдерживает сердце. Может и к лучшему – Габеру не приходится увидеть ни Освенцима, ни гибели там родных, ни самоубийства сына. Дорогой благих намерений Джоан Роулинг рассказывает, что предком этого заклинания было древнее исцеляющее заклинание. Употреблялось оно по отношению к болезни и переводилось как "Да будет болезнь уничтожена". АБРАКАДАБРА. Очень и очень давно некто попытался применить принцип Гиппократа и исцелять с помощью этого заклинания не болезнь, а больного. Вставил вместо слова "болезнь" слово "больного", модифицировал… И сработало. "Авада кедавра". Байки фармакологические В 1915 году на речке Ипр применяют газ иприт. Редкая дрянь, между прочим, и совсем не смертельностью своей – смертельность у него относительно низкая. Он оставляет массу раненых, разом перегружая медицинскую службу противника. Плюс к тому мутагенное действие – механизм воздействия иприта во многом схож с действием радиации. Словом, возвращается с войны такой вот обожжённый зольдатик, отправляется к своему лечащему врачу. Может с ожогами, может с ревматизмом, а может с гриппом-испанкой. От которого в 1918-ом году, как известо, погибает больше народу, чем на всей Первой Мировой войне. Неважно. Тот его осматривает и обнаруживает ревматизм/oжоги/испанку – но не обнаруживает лейкемии. Которой больной страдал, как этому врачу дополинно известно. И начинает врач осторожно выяснять, мол, а что с тобой, дразжайший, приключилось-таки. И докапывается до иприта. Словом, азотистый иприт ("только внутривенно. Не допускать попадания на кожу") и стал одним из первых препаратов химиотерапии. Или взять кардиохирургию на сухом сердце. Как не плевались Победители при виде кошмаров Освенцима и неэтичности проводившихся там медицинских экспериментов – а отказаться от искушения сунуть нос в результать т. н. "чёрной медицины" не смогли. И первое, что обнаружили – способ охлаждения человеческого тела с остановкой сердца. Вот так. Явившись к больному гемофилией царевичу Алексею, Григорий Распутин требует первым делом прекратить все лекарства. Врачи в бешенстве, ведь это средневековая дикость – лишать стадающего ребёнка единственного средства, способного облегчить его боли. Совершенно притом безопасного, не вызывающего никакой наркотической зависимости. Аспирина. Нынче – мощного противосвёртывающего препарата. Создаёт аспирин немецкий химик Феликс Гоффман, в 1897 году. За что имеет от фирмы "Байер" зарплату и всё, что полагается по договору. Нобелевки ему, ясно дело, не дают. Не за что. А получает Нобелевку за аспирин Джон Роберт Вейн, в 1982 году, почти сто лет спустя. И не только Нобелевку, а ещё и рыцарское звание. За объяснение того, КАК аспирин работает. Середина 1960-ых. В лабораторию Джона Вейна обращается молодой бразильский учёный Серджио Ферейра. На предмет сделать постдок в престижном универе. Тема постдока – бразильская змея жарарака обыкновенная (Bothrops jararaca). Цель исследования: доказать, что небольшие протеины усиливают болезненность от укуса, блокируя брадикинин-нейтрализирующие ферменты укушенного. Вейн предлагает вместо болезненности (как её на крысах мерить-то, болезненность эту?) исследовать воздействие яда на ренин-ангиотензиновую систему: снижение давления – величина вполне измеряемая. Ферейра – личность подозрительная и упрямая, к предложению клятых гринго относится с крайним недоверием, а образцы змеиного яда на всякий случай держит в укромном месте. Потому что, эта, потребности у всех, а яд – для постдока… Лаборатория два года исследует болезненность, потом Вейну удаётся-таки раздобыть где-то немного яду – на один эксперимент с ренин-ангиотензиновой системой. Результаты получаются интересные. Настолько, что Вейн обращается в консультируемую им фирму Squibb: "Ребята, вам часом препарат против гипертонии не требуется?". Научный отдел Squibb-а полон энтузиазма, отдел маркетинга крутит носом: змеиный яд – белок, в таблетку не засунешь. Как прикажете позиционировать препарат на каждый день, который больному придётся колоть самому себе? Да ещё в условиях конкуренции. Не восторг. Некоторое время отдел маркетинга предпринимает попытки идею потихоньку похоронить – и не удаётся это только благодаря Вейну, наваливающемуся в Squibb по нескольку раз в год. В конце концов ("легче отдаться, чем объяснить, почему не хочешь") Вейна спонсируют на целый литр яду. Намёк, типа. А что дальше? Да в общем-то дело техники. Пара лет – и научный отдел разрабатывает небелковый препарат, выполняющий те же функции. Каптоприл называется, если кому что говорит. Дав тем самым начало целому классу гипотензивных препаратов (ежегодные продажи по миру – около 20 миллиардов долларов в год). Больным – лекарство, фирме – деньги. Вейну – от благодарного человечества – Нобелевскую премию по медицине, а так же префикс "сэр". А Серджио Феррейра? Ни Нобелевки, ни дворянства. Зато – постдок по болезненности змеиного укуса, в лучшем виде. Утешительная премия от Американской ассоциации кардиологов. И звание доктора гонорис кауза от федерального университета в Рио-де-Жанейро. Мораль? Клятые гринго! "Инсулин открыли Бантинг и Бест, в 1921-ом". Строчка из учебника. Представляешь себе двух маститых, убелённых сединами и лысинами. На самом деле… Бантингу – тридцать. Военный врач, ветеран Первой мировой, награждён. После войны делает ординатуру. Не по эндокринологии, как можно подумать, а по ортопедии. Всё, что связывает его на тот момент с эндокринологией: читает лекции студентам, деньги-то нужны. К тридцати такая жизнь ему надоедает и он перебирается в Канаду. Находит себе научного руководителя, профессора с дивной фамилией Маклауд. …Что поджелудочная железа выделяет что-то, действующее на уровень глюкозы, к тому времени уже известно. Но вот как это "что-то" выделить… Ведь кроме инсулина она выделяет ещё и пищеварительные ферменты, а сам инсулин – белок. Так что при любых попытках его выделить, получается хорошо переваренный бульон. …Профессор Маклауд к Бантингу относится благодушно. Мол, действуйте, голубчик. Даже студента даёт. По фамилии Бест. И убывает в отпуск. А ребята остаются. И рождается у них на двоих блестящая идея: перевязать собачке протоки железы. Пищеварительная часть от такого хамского обращения естественно отмирает, а вот эндокринная остаётся в целости и сохранности. Так что через несколько недель железа приходит к состоянию, вполне подходящему для выделения. И получившееся нечто на самом деле помогает собакам, страдающим диабетом. О чём и сообщается профессору, немедленно по возвращении того из отпуска. …Разумеется, дальше Бантинг с Бестом слышат много разных букв. И что так обращаться с собачками жестоко, и что работать лучше с коровами, и что перевязывать проток необязательно – но всё это техника. А что на самом деле важно – что справедливости не существует. Потому как двумя годами позже, в торжественной обстановке и при большом стечении народа Нобелевская премия за инсулин вручается Бантингу… и профессору Маклауду. Двадцатилетнего студента комитет элементарно игнорирует. …Впрочем, какая-то справедливость всё-таки существует – потому как оскорблённый Бантинг добровольно отдаёт половину своей доли Бесту. Кстати, справедливость восторжествует во второй раз несколькими годами позже. Потому что когда Маклауд всё-таки уходит на пенсию, его место занимает именно двадцатидевятилетний Бест. Оно ведь как? Обычно Нобелевская премия венчает карьеру учёного, а тут карьера с неё и начинается. А Бантинг? Бантинг получает рыцарское звание, пожизненный грант на любые исследования…но эндокринология Бантингу уже надоела. Живёт он в своё удовольствие, пишет довольно неплохие картины, потом от нефиг делать разрабатывает первый противоперегрузочный комбинезон. С началом войны вспоминает, что он англичанин и военный врач. О том, чем он занимается в Англии, упоминают глухо, считается – разработкой биологического оружия на случай немецкого вторжения. Последний довод королей, знаете ли. В 1941 его бомбардировщик разбивается по пути в Англию. Тяжело раненый, он тем не менее оказывает первую помощь не себе, а пилоту. До самого конца оставаясь военным врачем. Пилота спасут, Бантинга – нет. В последнее время создано целое семейство новых лекарственных препаратов – антитела, полученные методом генной инженерии. Позволяют воздействовать на организм предельно точно, прицельно – targeted treatment. Это и Авастин – блокирующий образование новых сосудов и нарушающий кровоснабжение опухоли. И противоопухолевый же Эрбитукс. И многие другие. Стоят они, правда, непотребно дорого: 5-6 тысяч евро в месяц, зато эффект налицо. А ещё эти препараты показывают нам, как мало мы знаем о генетике человека. Всё равно, что воздействовать на ламповый компьютер, стреляя по нему из снайперской винтовки Натализумаб. Блокировал группу лимфоцитов, ответственных за возникновение болезни Крона (хронический воспалительный процесс в кишечнике). Помогал. Потом обнаружилось, что сразу несколько больных, получавших натализумаб, умерли от очень редкой опухоли мозга. Исследование остановили, начали выяснять, причины. И выяснилось, что опухоль эта вызывается неким неизвестным до сих пор вирусом. У здорового человека этот вирус может существовать годами, не вызывая никаких неприятностей. Но не просто так, а в силу того, что его сдерживает одна из групп лимфоцитов. Именно та, что вызывает болезнь Крона. Та, против которой направлен натализумаб. TGN1412. Антитело, разработанное фирмой TeGenero. Воздействовало на Т-лимфоциты, стимулируя их. Должно было помогать при лейкемиях и многих других состояниях. Прекрасно показало себя в опытах на животных – от мышек до приматов включительно. 13 марта 2006 года было введено шести добровольцам, в количестве, в 500 раз меньшем того, что получали животные. Спустя несколько часов у всех шестерых началось то, что позже получило название "цитокинной бури". Мультисистемная недостаточность. Всех шестерых спасли, но от последствий они страдают до сих пор. Исследование остановлено, фирма обанкротилась. Единственное утешение: открытие вошло в список 100 открытий года. Каждый раз, читая в литературе очередное такое сообщение, вспоминаю Стругацких: Дело, по-видимому, сводилось к тому, что местные власти пытались овладеть способом управления машинами. Методы при этом использовались чисто варварские. Преступников заставляли тыкать пальцами в отверстия, кнопки, клавиши, запускать руки в двигатели, и смотрели, что при этом происходит. Чаще всего не происходило ничего. Часто машины взрывались. Реже они начинали двигаться, давя и калеча все вокруг. И совсем редко удавалось заставить машины двигаться упорядоченно. В процессе работы стражники садились подальше от испытываемой машины, а преступники бегали от них к машине и обратно, сообщая, в какую дыру или в какую кнопку будет сунут палец. Все это тщательно заносилось на чертежи. Аркадий Стругацкий, Борис Стругацкий. Попытка к бегству Нецензурное В правление турецкого султана Абдул-Гамида II цензоры тщательно вымарывают из литературы, в том числе и специальной, три символа. Потому как по их словам, символы эти значат "Гамид Второй – Ничто". |
|
|