"Исторические байки" - читать интересную книгу автора (Налбандян Карен Эдуардович)1.Мать обвинялась в истязании ребенка. Отец-крестьянин, мягкий человек, давал уклончивое показание; мальчик, явно запуганный, лгал, всячески расхваливая мать, утверждая, что отец иногда больно бил его в пьяном виде, безо всякой причины, мать – никогда не била, всегда "жалела". Как ни старался обвинитель, он не мог добиться правды от ребенка. Старшина присяжных спросил: – Кого больше любишь, тятьку или мамку? – Тятьку! – Да, виновна. На судебном следствии об убийстве в Галерной гавани защитник, между прочим, возбудил вопрос о расстоянии между двумя определенными пунктами в черте расположения большого завода и просил суд установить это расстояние допросом кого-либо из рабочих, вызванных в качестве свидетеля. "Я только прошу спросить об этом не женщину, а мужчину,- прибавил он,- для меня очень важен точный ответ. Кого угодно, только мужчину". Защитнику очень важно установить точное расстояние, и он боится ошибки, если будет спрошена женщина. Как, однако, надо быть осторожным с бабами-то! – думают присяжные и слушают дальше. Есть улики, есть и доказательства в пользу подсудимых. Но в обвинительном акте, помнится, говорилось, что свидетели видели их у самого места убийства; значит, почти очевидцы есть; послушаем. А очевидцы-то – две женщины. – Видели? – Видели. – Они? – Они. Обе свидетельницы показывают добросовестно; это несомненно. Но ведь это женщины. Что как они ошибаются? Защитник сумел подготовить почву для соответствующего отрывка своей речи и те соображения, которые могли бы представляться книжными отвлеченностями, оказались непосредственно связанными с происходившим на суде. Тысячу лет спустя …у нас много территории, страна наша велика и богата, населения много, хлеба всегда будет в избытке. […] Чего же у нас не хватает? Не хватает порядка и дисциплины в ротах, полках, дивизиях, в танковых частях, в авиаэскадрильях. В этом теперь наш главный недостаток. Приказ 227, 1942 год Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет; да и пойдите княжить и володеть нами. Из послания славянских послов варягам, 862 год История одного жанра Старая Деревня, ранняя осень 1977 года. "Коммуна хиппи имени Желтой Подводной Лодки". В Коммуне постоянно живут Феликс Виноградов (Президент Коммуны) с женой, Игорь Мальский, Александр Скобов и Андрей Антоненко, не считая ассоциированных членов и просто любителей потусоваться. Идет обустройство интерьеров Коммуны и параллельно – заготовка дров на зиму, поскольку отопление в доме печное. Дрова колет Президент. Сложение у Президента весьма субтильное и у вполне атлетически сложенного Игоря Мальского начинает наклёвываться стишок под названием «Чахоточный мальчик»: Вянут цветы, сохнет трава, Мальчик чахоточный колет дрова. Припев: Ум-па-па, ум-па-па, ум-па-па-па (3 раза), Пара-па-пара-па-па. Прошлой весной – эх, всем бы так, - В этом дворе нашел он пятак. Припев Снова взлетает топор в небеса, Мальчик доволен, трясет волоса. Припев С присвистом лезвие в мясо вошло, Вместе с травой (вариант: с ногой) детство ушло. Ничего не напоминает? …Мир не содрогнулся. Мир даже не осознал происшедшее. А родился не много не мало – новый жанр. С стремительно формирующимся строгим каноном и определённым кругом действующих лиц. Мальчик перестал быть чахоточным и стал просто маленьким. Добавились новые действующие лица. За время существования Коммуны (август 1977 – апрель 1978) появляется несколько десятков стишков в том же размере и ритме. А дальше – пошло, поехало: Маленький мальчик на дерево влез, Сторож Архип достает свой обрез. Выстрел раздался, послышался крик. «Сорок второй!» – ухмыльнулся старик. Вот так и появились – страшилки. Спасём Китайскую стену В главе "Под Китайской стеной" вспоминается, что ещё в 1806 году современник писал об этой стене: «Стены Китая от злоупотребления обращены в постыдное положение. В башнях заведены лавки немаловажных чиновников; к стенам пристроены в иных местах неблаговидные лавочки, в других погреба, сараи, конюшни… Весьма много тому способствуют и фортификационные укрепления земляные, бастион и ров, которых в древности никогда не было.[…]. Такое злоупотребление началось по перенесении столицы… Куда? …В Петербург. Речь идёт о стене Китайгорода. Цитата из книги Гиляровского "Москва и москвичи" Кто боится Лену Михненко? В Джамбуле Елену Михненко сослуживцы побаивались. Хотя ничего страшного в ней не было. Элегантная моложавая женщина, свободно говорила на французском и немецком. Хотя жизнь её била изрядно. В двадцатых годах семья эммигрирует во Францию, средств к существованию нет, мать работает прачкой, отец киномехаником. В 1927 родители разводятся, в 1934 года умирает от застарелого туберкулёза отец. Эпизод с русским эмигрантом Василием Зайцем, выбравшим именно их кухню, чтобы застрелиться, также хорошего настроения не добавляет. Потом война, в Париж приходят немцы. Елену с матерью вывозят на принудительные работы в Германию. В 1945 приходит Красная армия. Михненко поначалу освобождают, потом арестовывают. Матери предлагают сотрудничество с органами. Она отказывается, после чего получает 8 лет лагерей, дочь – 5 лет ссылки. Кою отбывет в Джамбуле, Казахстан. Описал свою встречу с ними Сергей Семанов, российский историк: "В тесную, бедноватую мазанку на окраине Джамбула… вошла вдруг элегантная, моложавая женщина, как будто припорхнула из чужого мира в эти пыльные степи. Среднего роста, кареглазая и темноволосая, она была поразительно похожа на отца. И сразу стало ясно – вот Париж, парижанка… Легкая фигурка, быстрые, изящные движения, поразительная непринужденность манер – и все это вдобавок к сильному французскому акценту в русском языке и даже, мне показалось, французской фразеологии. Уж как она умудрялась оставаться изящной и обаятельной в городе Джамбуле Казахской ССР, объяснить это диво не в моих силах… Ее суровая мать за всю нашу недолгую беседу не проронила, кажется, ни слова. Передам её речь по записи, которую я сделал непосредственно после нашей беседы: "Ненавижу политику с детства. Хорошо помню отца. У нас дома всегда было полно народа, масса газет. И я тогда уже поклялась себе, что никогда не стану интересоваться политикой… У меня нет родины. Францию я родиной не считаю, Россию тоже. Да, я говорю с сильным французским акцентом, когда я говорю по-немецки, то тоже считают, что я француженка. Да, тут очень многие мужчины мною увлекались, но когда узнавали, чья я дочь, шарахались в сторону… Детей я не хотела. Плодить нищих? И чтобы у них была моя судьба? О роли своего отца в вашей истории я во Франции совсем не знала. Когда меня поместили в киевскую тюрьму, одна сокамерница, узнав, чья я дочь, спросила – того самого бандита? Я оскорбилась и ударила ее. Если можно, пришлите мне из Ленинграда французские газеты, здесь их нет" В 1991 году Елена Михненко умирает. Единственная дочь Нестора Махно. Игры королей Король французский Генрих IV играется с сыном, будущим королём Людовиком XIII. B лошадки. И в самый интересный момент, когда оба короля с радостными воплями ползают на карачках по полу, двери распахиваются, и на пороге возникает посол испанский. Немая сцена. "Не ждали" Хотя вообще-то аудиенцию назначали. Но забыли. Бывает. Однако положение надо спасать. И вот Генрих IV поворачивается к послу (по-прежнему на карачках) и задаёт только один вопрос: – Господин посол, у вас есть дети? – Да, Ваше величество. – Отлично, тогда я продолжаю. И в этой фразе – весь Генрих Легенда о могиле Тамерлана Кстати, к дате. Старая байка о могиле Тамерлана. Как раз 66 лет назад советские археологи собрались вскрывать гробницу Тамерлана в мавзолее Гур-Эмир в Самарканде. Из воспоминаний Малика Каюмова, бывшего кинооператором при вскрытии могилы: Вошел в ближайшую чайхану, смотрю – там три древних старика сидят. Я еще отметил про себя: похожи друг на друга, как родные братья. Ну, я присел неподалеку, мне чайник и пиалу принесли. Вдруг один из этих стариков и обращается ко мне: «Сынок, ты ведь из тех, кто вскрывать могилу Тамерлана вздумали?». А я возьми да и скажи: «Да я в этой экспедиции самый главный, без меня все эти ученые – никуда!». Шуткой решил свой страх отогнать. Только, смотрю, старики в ответ на мою улыбку еще больше нахмурились. А тот, что заговорил со мной, к себе манит. Подхожу ближе, смотрю, в руках у него книга – старинная, рукописная, страницы арабской вязью заполнены. А старик по строчкам пальцем водит: "Вот смотри, сынок, что в этой книге написано. «Кто вскроет могилу Тамерлана – выпустит на волю духа войны. И будет бойня такая кровавая и страшная, какой мир не видал во веки вечные»… Было это 20 июня 1941 года. 21 июня могилу вскрыли и разошлись на выходной. Ещё одна дата Война началась 22 июня. 600-тысячная армия вторжения тремя группировками перешла границу несколькими днями позже. Первая и Вторая Западные армии с боями отступали. 7-го августа был сдан Смоленск. В конце августа-начале сентября бои шли под Москвой. Шла Отечественная война. 1812 года. Ла Палисс – генерал и анекдот Жак Шабанн Ла Палисс начинает военную карьеру в 16 лет, в сражениях в Бретани. Проявляет ум и бесстрашие при осаде Генуи. В битве под Равенной погибает командующий операцией Гастон де Фуа, и Ла Палисс принимает командование на себя. Тяжело раненый приводит войска обратно во Францию, за что король Франциск I производит его в маршалы. 24 февраля 1525 г. в битве под Павией дерётся до последнего и погибает, до конца исполнив свой долг. Франциск I пишет в этот день знаменитое: "Мы потеряли все, кроме чести". Солдаты сочиняют на его смерть песню, где бывают и такие строки: Господин де Ла Палис погиб, Погиб под Павией. За четверть часа до своей смерти Он был еще жив. Cто лет спустя французский поэт Бернара де Ла Моннуа пишет свою бессмертную пародию: Gentlemen, hear if you please the song of famous La Palisse, You may indeed enjoy it as long as you find it fun. La Palisse didn't have the means to pay for his own birth, But he did not lack anything once his riches were plenty. He was quite fond of travel, going all over the kingdom, When he was in Poitiers You would not find him in Vendome! Так появилось французское выражение "Истина Ла Палисса " – нечто само собой разумеющееся. А сам Ла Палисс превратился во французский аналог товарища Чапаева – эдакий анекдотический персонаж. Кстати, песенка вышла заразная. В том же стиле развлекались многие: Жуковский: Он жив еще и проживет На свете, сколько сам рассудит; Когда ж, друзья, Максим умрет - Тогда он, верно, жив не будет. Рождественский Месье Ла Палисс простерт, Пронзенный копьем чужим. Увы! Если б не был мертв, Он был бы еще живым! Возвращение Короля или "Нечистая!" Когда недобитые Романовы прибыли в Англию, их встречает лично король Георг V. Торжественную церемонию, говорят, здорово подпортило шарахание некоторых несознательных эммигрантов и их пугливые недоверчивые взгляды в сторону Его Величества. Байки медицинские 1919 год. Великий терапевт сэр Уильям Ослер жалуется коллеге: "Наблюдаю этот случай уже два месяца. Жалею об одном – не смогу присутствовать на вскрытии". Впрочем, затем Ослер вызывает своего ученика доктора Гибсона и подробно инструктирует его, как надлежит проводить это вскрытие и что он, Гибсон, обнаружит во время его проведения. Вскрытие проходит тремя неделями позже и полностью подтверждает диагноз Ослера. Поставленный самому себе. Куда пропадают пальцы? Этот вопрос испокон веков интересовал всех исследователей проказы. Пропадают пальцы обычно по ночам. Ложится, типа, больной с десятью пальцами, просыпается с восьмью. Спрашивать больного бесполезно – чувствительности нет, он этой пропажи не почувствует. Не проснётся даже. Выдвигаются гипотезы – типа саморастворения и всё такое. Ответ находится случайно, в ходе совершенно сумасшедшего эксперимента. Врач решает проверить, насколько заразна проказа, для чего селится в бараке лепрозория. Удаётся ему это или нет, уже не вспомню, но кто ворует пальцы, он-таки выясняет. Крысы. Начинается всё в 1977 году, когда завкафедрой анестезиологии Оклахомского университета доктор Стенли Дойч по заказу американского правительства разрабатывает ещё один способ облегчать человеческие страдания. На первом этапе внутривенно вводится от 2.5 до 5.0 граммов тиопентала натрия, через минуту после этого – 60-100 мг. панкурония, а затем 120-240 мг калия хлорида. Метод одобряют, и с 1980-го года он успешно используется не менее 800 раз. Единственное показание к процедуре доктора Дойча – приговор суда. Летальная инъекция государству нравится. Ни запаха палённого мяса, ни кровищи, ни прочих ужасов, от которых репортёры рыдают, судья блюёт, а палач угрожает уйти в отставку, если его заставят ещё раз подойти к газовой камере (казнь Дональда Хардинга, 1992). Всё чинно-благородно и очень смахивает на обычную медицинскую процедуру. Остаётся за малым: кто эту процедуру должен проводить? Американская медицинская ассоциация запрещает своим членам принимать любое участие в проведении казней. С другой стороны, государство требует присутствия на казни врачей. Сходятся на компромиссе: казнь проводят специально подготовленные техники, а врачу разрешены две вещи: дать приговорённому седативные препараты (по его просьбе) и подтвердить наступление смерти, установленное кем-то другим. Запрещено даже самостоятельно устанавливать факт наступления смерти. Потому как установив оный, врачу надлежит начать проводить реанимационные мероприятия. В противном случае ему светит статья о неоказании. Понятно, что на практике строго выполнять эти требования оказывается невозможно – рано или поздно измажешься. Посему врачи, участвующие в казнях, не слишком любят это афишировать. Читал в New England Journal of medicine историю такого врача. Доктор. 60 лет. 30 из них работает в маленьком городке. Уважаемый человек, большая практика. Среди больных – начальник местной тюрьмы. Ну и жалуется тот, что в тюряге с врачами проблема. И интересуется, не мог ли бы доктор при случае посматривать зэков. Деньги не абы какие, 65 баксов в час, но начальник тюрьмы – докторов хороший знакомый, требуется всёго пара несколько часов в месяц – отчего не помочь? Года через два у начальника тюрьмы опять проблема: штат перешёл на летальную инъекцию, требуются врачи, не мог бы доктор помочь? Ничего страшного, требуется только посидеть на кардиомониторе. Да вы подумайте, доктор, время терпит. А городок маленький, все всех знают, ну и приговорённых тоже: один при ограблении убил мать троих детей, а на выходе ещё и пристрелил прохожего. Второй похитил, изнасиловал и задушил одиннадцатилетнюю девочку. Отморозки в общем полные, кто о таких жалеть будет? Доктор даёт добро. На первых казнях всё выходит расчудесно: доктор стоит за занавесочкой, смотрит на монитор, никто его не видит, всю работу делает техник. На мониоре проходит классическая картина остановки сердца от гиперкалиемии, хоть прямщас в учебник. Доктор ждёт ещё минутку для верности, потом даёт сигнал другому врачу, каковой (в полном согласии с инструкциями Медицинской Ассоциации) идёт подтверждать уже установленную смерть. Ещё через полчасика доктора выпускают через боковую дверь, никто его не видит. Проблемы начинаются на одной из следующих казней. Техник не находит вену. Тупо долбит полчаса. Приговорённый мучается, зрители перешёптываются, и вся казнь начинает превращаться в какой-то фарс. Смотрит доктор на это безобразие из-за своей занавесочки, смотрит и наконец чаша терпения у него лопается. А тут ещё начальник тюрьмы, мол, спасай, док. Ну, вылезает он из-за занавесочки, споро попадает в венку и удаляется. А дальше ещё две казни подряд – та же история. Приговорённый с ожирением, приговорённый – наркоман со стажем – а ты попробуй, её, вену эту, найди. И не откажешься уже, "рыбка задом не плывёт". На третьей казни вену не находит и сам доктор. Приговорённый тоже мол: "Ну нет у меня вен, ваще, и никогда не было". Ну что делаем, если не находим периферическую вену? Правильно, ставим подключичку. Народ срывается искать набор для катетеризации центральной вены, и где-то в конце концов находят. Доктор объясняет зэку всё, что планнирует делать, надевает стерильные перчатки, тщательно обрабатывает антисептиком место катетеризации (!), аккуратно ставит катетер и удаляется за свою занавеску. Ещё через пару лет очередная организация противников смертной казни подаёт в суд – мол, летальная инъекция – казнь жестокая и негуманная. В числе свидетелей защиты штат приглашает и доктора. История просачивается в газеты. Доктор начинает обнаруживать на дверях своей клиники всякие интересные надписи типа "Врач-убийца". Кто-то подаёт в суд с требованием вообще отозвать лицензию – за нарушение инструкций медицинской ассоциации. Кончается всё, впрочем благополучно: пациенты доктора поднимают шум ("Что тут такого, что он отравитель? Одного отравит, другого вылечит!"), штат лицензию подтверждает ("Всё, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства"). Потому как инструкции инструкциями, но есть ещё и закон штата. И, согласно им, участие в казнях есть деятельность легитимная и для врача приемлемая. Так-то. Всё начинается с появления сверхзвуковых самолётов. Как известно, при преодолении звукового барьера получается грандиозный "бух". До такой степени грандиозный, что преодолевать этот самый барьер над городами категорически запрещено. Есть даже такой метод психологического давления – три-четыре самолёта начинают "бухать" над городами противника. Стаканы от грохота разлетаются. Стаканы разлетаются и в фирме "Дорнье", где идут испытания первых сверхзвуковых моделей. Ну, народ вначале только печально матерится. Потом приходит в голову кому-то попытаться проверить, нельзя ли это явление использовать на пользу во вред человечеству, бо на дворе стоит холодная война. Типа, нельзя ли эту ударную волну направлять прицельно. Чтобы, скажем, стаканы бились на столе у наиболее вероятного противника. Или, чтоб субмарины прицельной же ударной волной глушить. Пытаются. Поднимают из архива данные времён Второй Мировой. В частности о подводных взрывах – механизм похожий. Обнаруживают, что таки-да, что-то в этом есть: моряки, оказавшиеся в воде, в момент подводного взрыва торпеды имели вид "ну совсем как живые", при том, что ни одной целой кости не оставалось – ударная волна высвобождает энергию на границе сред. Начинаются эксперименты. Ну, в плане военном ничего стоящего не обнаруживают (а что обнаруживают – того мы не узнаем). Зато открывают интереснейший побочный эффект: у подопытных собачек ударная волна превращает в пыль камни в почках. Вот так и получилось, что первые аппараты экстракорпорального дробления камней создала самолётная фирма "Дорнье" Классическое, подробнейшее описание клинической картины приступа грудной жабы с летальным исходом принадлежит великому немецкому терапевту Карлу Нотнагелю. Делает он его июльской ночью 1905 года, осознав, что этой ночи ему не пережить. На себе. Клиновидная кость находится в основании черепа. На клин не похожа ни разу. Всё дело в опечатке: первооткрыватель назвает кость осовидной (Оssphecoidale). За несомненное сходство с летящим насекомым. Переписчик таких мудрённых слов не знает, а может просто зевает – ну и ошибается в одну букву. И становится кость клиновидной (Оs sphenoidale). А на память о правильном названии кости, остаются названия её частей: тела, малых и больших крыльев, а так же крыловидных отростков. Тропики – это малярия. Нелечённая малярия – это последствия. Последствия – это например спленомегалия – увеличенная селезёнка. Увеличенная селезёнка – фактор риска – на разрыв, особенно при сильном напряжении. Как там говорилось: "Лопни моя селезёнка" Радиация не имеет ни запаха, ни вкуса 1916 год. Президент американского рентгенологического общества мрачно подводит итоги: "Вот он – результат: пустые кресла залов и отсутствие знакомых лиц на конференциях. Первыми погибают лучшие, самые активные". Сам Вильгельм Конрад Рентген предпочитает за своими опытами наблюдать из большого металлического шкафа, посему доживает до 78 лет. Анри Беккерель. Как-то прихватывает с работы пробирку с раствором солей радия – в нагрудном кармане. Зарабатывает долго не заживающие ожоги. Умирает в 55 лет. Пьер и Мария Кюри. Говорят, продолжительность экскурсий в их музее до сих пор ограничивается по времени из-за высокого радиоактивного фона. Мария Кюри – 67 лет – лейкемия, Пьер Кюри 47 лет – авария. От учёных не отстаёт и простой народ: "…женщины, которая соединяет профессию балерины с увлечением самой модной наукой – химией и даже, вместо банальных бриллиантов, носит ожерелье из хрустальных шариков, наполненных светящимся газом". Ага, Алексей Толстой, "Гиперболоид инженера Гарина". Мода начала века: шарики, наполненные радоном или раствором солей радия. Очень красиво, эффектно и относительно дёшево. Для тех, кто побогаче, предлагается погружение фамильных драгоценностей в раствор тех же радиевых солей, отчего они приобретают головокружительно-зелёный оттенок. А в 1911 году в музеях Европы экспонируется картина "Христос с крестом". При выключении света небо на картине светится слабым, но хорошо заметным светом. Газеты удивлённо замечают: "Химики не обнаружили на холсте никаких следов фосфора. Тем не менее, похоже, какой-то газ выделяется, потому что если постоять перед картиной достаточно долго, можно ощутить во рту металлический привкус". Март 1945 года. На борт немецкой субмарины U-234 поднимаются два японца. Команда рассматривает надписи на багаже пассажиров и от души веселится. "Они даже не знают названия своего корабля" – следует вердикт. На тяжеленных чемоданах японцев стоит маркировка: U-235 Советский ядерный проект. Лаборатория мрачно ждёт, когда можно будет пойти домой. Что случится не раньше, чем опорожнится огромная посудина с раствором соли то ли урана, то ли плутония. А на дворе между прочим 31 декабря. А раствор переливается особым насосом через трубку толщиной с коктейльную соломинку. В конце концов терпение лопается. Один из лаборантов берёт посудину и лихо наклоняет. …Ох, недаром соли урана даже в растворах хранят в тонком-тонком слое. Вода вообще неплохой замедлитель нейтронов, поэтому в растворе критическую массу получить куда как легче. Как объяснял Фейнман в Ок-Ридже: "Но вот чего они совершенно не знали, так это того, что нейтроны, когда они замедляются в воде, становятся чудовищно эффективными. В воде достаточно десятой, нет, сотой доли урана-235, чтобы пошла реакция, дающая радиоактивное излучение". Так вот раствор собирается в угол, мгновенно разогревается, закипает и превращется в пар. Комната погружается в зеленоватый туман. С Новым счастьем! Спешить сразу становится некуда. …Убрали они за собой напоследок очень аккуратно. Группа советских ядерщиков получает металлический плутоний. И решает, значит, сделать подарок ко дню рождения Самого Человечного Человека – мол, вся страна в едином порыве, и вообще, "Вот вам, Иосиф Виссарионович, кусочек вечно тёплого металла". Товарищ Сталин отвечает благодарностью, но от лицезрения образца уклоняется. Ибо нефиг. Торотраст. Рентген-контрастное вещество на базе тория. Несмотря на то, что применялся в 30-50ых годах, до сих пор упоминается в медицинской литературе. Пототму как после введения оседает в печени, селезёнке, костях и начинает облучать. А альфа-излучение – это штука весьма экологичная – за пределы организма не проникает, полностью доставаясь самому организму. Почему, кстати, для травления Литвиненко использовался именно альфа-излучающий полоний. А выводится…концентрация падает в десять раз лет за 70. Проще говоря, даже однократного применения достаточно, чтобы устроить маленький персональный Чернобыль. О свойствах торотраста подозревают уже в сороковых. Проблема лишь – война, альтернатив никаких. И что лучше – дать пациенту умереть здесь и сейчас – или спасти – ценой опухоли печени лет через сорок? 1995-ом год, пригород. Детройта. Некий Дэвид Хан, 17 лет от роду строит на заднем дворе атомный реактор. Информацию парень получает из совершенно открытых источников. Радий добывает из старых часов, америций – из детектора задымления, тритий из чужого прибора ночного видения, а образец урановой руды заказывает у какой-то чешской фирмы. Ядро реактора он делает из кубиков тория – причем в 9000 раз более чистого, чем тот, что встречается в природе – использовав литиевые батарейки и окись тория из колпачка газосветной лампы. Начать цепную реакцию агрегат по счастью не успевает, но светится так, что появляются добрые молодцы в комбинезонах Чернобыль районного масштаба ликвидируют. Подробности в книге "Радиоактивный бойскаут". Байки об электрических экспериментах "Хочу сообщить вам новый и страшный опыт, который советую самим никак не повторять", – пишет Ван-Мушенброк парижскому физику Реомюру и сообщает далее, что, когда он взял в левую руку стеклянную банку с наэлектризованной водой, а правой рукой коснулся медного прута, опущенного в воду и соединенного с железным, висящим на двух нитях из голубого шелка, "вдруг моя правая рука была поражена с такой силой, что все тело содрогнулось, как от удара молнии… одним словом, я думал, что мне пришел конец…". …Вот так человечество узнало, что такое "током дёрнуло". После открытия Вольтова столба начинаются в научном мире дрязги: является ли вольтов столб неисчерпаемым источником энергии, или нет. Сам Вольта утверждает, что да, является. Решают проверить: строят здоровенный столб, подключают к маятнику. Маятник тикает. День, два, неделю… Репортажи идут в газеты. Потом вдруг хлоп – встаёт машинка. Вольта лезет в столб, видит – проблема чисто техническая – пластины какой-то гадостью покрылись. Зачищает контакты. Опять тикает. Опять застревает. …Вот так человечество и постигло истину, известную теперь и младенцу: батарейки садятся. 1775 год. Петер Христиан Абильдгаард, датский врач-ветеринар играется с лейденской банкой. Опыты, те же, что и 30 лет назад: берём цыплёнка и дёргаем высоким напряжением. Цыплёнок – с копыт. Но Абильдгаард оказывается первым, кому приходит в голову дёрнуть цыплёнка током ЕЩЁ раз. Дохлого. Происходит странное: если второй удар тока прилагается к груди, цыплёнок оживает и бежит по делам. …До первого дефибриллятора оставалось ещё 170 лет. Смерть этажом ниже В своё время были очень популярны инфракрасные кнопки для лифтов. Типа, помахал ручкой – лифт приехал. А накрылось всё в 1970 году после пожара в 50-этажной Нью-Йорк Плазе. Горел только 33-ий этаж. И всё бы ничего, но все лифты в здании восприняли тепло пожара, как сигнал вызова. И выгрузили ничего не подозревающих пассажиров в самое пекло. Про экономию. Читал недавно в журнале Discover про анатомию катастрофы – Башни Близнецы. Как известно, обрушились они из-за того, что поплыл стальной каркас. Так вот, небоскрёбы, как правило строятся из расчёта на пожар. И каркас этот обкладывается теплоизолирующим материалом. Например в Эмпайр Стейт Билдинг – это огнеупорный кирпич. Потому, когда в 1945-ом году в него врезается бомбардировщик "Летающая крепость" – да-таки погиает 11 человек, да-таки разносит два этажа. Но здание-то стоит и поныне. Нет, вы не думайте, в Башнях-Близнецах теплоизоляция тоже предусматривается. Дешевле правда, и хуже – асбест. Экономия, однако. Но тоже ничего. Но в 90-ых начинается знаменитая истерия, что асбест – материал канцерогенный. Весь асбест в срочном порядке извлекают – и заменяют. Временно. Самым дешёвым материалом из имеющихся. Стекловатой. Помните, после обвала башен все было засыпано – белым и пушистым? О непутёвых детях Бабушка в молодости работает в Грузии. Через дом от них живёт немолодая женщина, каждый день ругмя ругающая непутёвого сына. Мол, мог бы человеком стать, в люди выбиться – а связался с какой-то швалью, пошёл по кривой дорожке и др. Народ с дамой не связывается и предпочитает помалкивать. Село называлось Гори. Байки подводников 11 июля 1943 года немецкая подводная лодка "U-441" вступает в Бискайском заливе в бой с тремя истребителями противника. Бой заканчивается со счётом 1:1, то есть бывает сбит один самолёт, а на субмарине из офицерского состава остаётся в живых 1 (один) человек. Да и тот – врач. А вот дальше интересно – потому как именно корабельному врачу приходится потом вести изрядно повреждённую лодку в порт. Ночью 7 февраля 1943 года американская субмарина «Гроулер» Говарда Гилмора из надводного положения атакует японский транспорт. Тот идёт на таран, что на лодке замечают слишком поздно. Протаранив лодку, японцы обстреливают мостик лодки из ручного оружия. Два моряка погибают на месте, командир – тяжело ранен. То есть из живых на мостике он – и всё. Командир приказывает своему старшему помощнику погружаться. После нескольких секунд колебания тот приказ выполняет. Самому Гилмору дают Медаль почета конгресса – посмертно. В начале войны и у немецких, и у американских подводников дела идут отвратительно. С риском для жизни субмарина выходит на дистанцию торпедной атаки, залп – и ничего. Торпеды попадают и не взрываются. Подводники рвут на себе бороды и матерятся большими и малыми загибами. Приходят в порт, начинают жаловаться, что "не работает машинка", а в ответ получают что стрелять надо лучше и вообще плохому танцору… И Дёниц, и Локвуд командиры хорошие. Но первый верит чуть больше своим инженерам, а второй – своим подводникам. И в один прекрасный день, когда очередной командир возвращается в слезах, мол "Вот такую щуку такой конвой проворонили" – нервы Локвуда не выдерживают. Наверное, Дёницу, с его уважением к человеческому труду и деньгам налогоплательщиков мысль, пришедшая Локвуду, показалась бы кощунством. Локвуду, конечно, жалко и первого и второго, но своих подводников, всё-таки жальче. Посему выходит он в море и своеручно засаживает десяток торпед в прибрежные скалы. С оптимальной дистанции торпедной атаки. И – ничего. А вот дальше следует такой взрыв начальственного гнева, что мажордомы только успевают выметать осыпавшиеся звёздочки. Приказ простой: "Рыть землю носом – но найти загвоздку" И находят – почти мгновенно. Всего-то делов – при попадании под 90 градусов (самый оптимальный угол попадания) – взрыватель торпеды сминался раньше, чем успевал сработать. Немцы валандаются на год больше, причина оказывается тоже чепуховой. А вот мораль: доверять надо больше всё-таки не разработчикам, а пользователям. Особенно тем, что "в поле". К сожалению в жизни обычно наоборот Году в 1943-ем Дёница осеняет идея, что потери на его субмаринах можно снизить, если посылать с каждой из них врача. ATLS и принцип золотого часа ещё не открыты, но идея вполне в их духе. На практике правда всё накрывается тазиком довольно быстро, унося с собой на дно Мирового океана много первоклассных специалистов. Но ещё до того выясняется, что врач врачу рознь. Субмарина U-230. Доктор Рехе. Прибывает с несколькими большими чемоданами и просит показать ему его каюту. Командир предельно вежливо объясняет, что кают на его субмарине нет. Багажного отделения – тоже. …Остаток похода доктор проводит на выделенной ему койке, мучаясь морской болезнью. По возвращении доктора списывают на берег и отправляют на поправку в Альпы. Субмарина U-181. Доктор Лотар Энгель. Пруссак. Потомственный моряк. Быстро находит общий язык с командиром, знаменитым Вольфгангом Лютом, становясь его правой рукой. Помимо выполнения своих обязанностей (исключительно редкого, Лют команду бережёт), доктор берёт на себя обязанности оператора Метокса (система раннего предупреждения), переговоры с командами потопленных судов и многое другое. Спасшиеся описывают офицера, допрашивавшего их на оксфордском английском с немецким акцентом. Рассказывают, что он был исключительно вежлив. В стиле: «Доброе утро, джентльмены. Мне очень жаль, что нам пришлось потопить ваше судно, но таковы превратности войны. Как оно называлось? Куда вы направлялись? Что вы делали? Когда вы покинули Англию?» Пережил войну, оставил воспоминания. Субмарина U 441. Доктор Пфаффингер. 11 июля 1943 года. Субмарина U-441, специально оборудованная средствами ПВО, вступает в бой с тремя истребителями противника. Бой заканчивается со счётом 1:1, то есть бывает сбит один самолёт, а на субмарине, после попадания очереди в толпу на мостике, из офицерского состава остаётся в живых 1 (один) человек. Тот самый доктор Пфаффингер. А до базы куча километров набитого самолётами противника Бискайского залива. Где и самые опытные из капитанов чувствуют себя очень неважно. К счастью, доктор оказывается старым яхтсменом. Субмарина, конечно не яхта, но…главное принцип. Мало какой род войск породил вокруг себя столько мистики, легенд и мифов, сколько их возникло вокруг немецких субмарин. Помните, у Стругацких: Противник невидимый, вездесущий (от Арктики до Южной Америки) и многочисленный (стаи, номера – трёх- и четёрёхзначные(Нумерация не последовательная, но психологическое воздействие несомненно)). Вдобавок непредсказуемый – всплывшая субмарина могла расстрелять судно (Сто с лишним снарядов на чахлую шхуну (Вольфганг Лют), перестрелять спасающихся пассажиров (Экк), а могла оказать первую помощь раненым и передать SOS. Как выглядит противник, знали в основном из слухов, распространяемых спасшимися, теми, кого подводники допрашивали (Бороды, свитера, разбойный вид и окфордский акцент. Первое объяснялось категорическим запретом расходовать воду на бритьё, третье тоже под большим вопросом – «Спасшиеся описали офицера, допрашивавшего их (вероятно, самого Люта), который говорил с ними на «оксфордском английском» с немецким привкусом», – заявляет один из авторов «Войны в Южных морях». Однако это никак не мог быть Лют. Он просто не мог говорить на «оксфордском», а его офицеры сомневаются, мог ли он вообще говорить по английски.). Война в основном выглядела так: прибор показывает приближение субмарины, летят глубинные бомбы, дальше либо ничего не случается (контакт теряется), либо корабли конвоя начинают взлетать на воздух, либо всплывают пузыри воздуха, горючка и обломки. Что занятно – именно так (Усиливающееся бибикание прибора – бух-бух-бух – бац!) – выглядит один из типовых сценариев американских фильмов ужасов ("Подземные толчки", "Чужой"). Кстати, загадочные звуки, сопровождающие в фильмах подводные съёмки, исходно издавал предок сонара АСДИК. И назывался каждый такой звук – "Пинг". Откуда что берётся. Бич долгих подводных экспедиций – безбабье. Стандартный спутник подводника – порнуха. Вольфганг Лют, командир немецкий субмарины, совершившей один из самых долгих походов Второй мировой, считает порнуху на борту недопустимой. Потому как распад дисциплины начинается с малого. Матросам Лют говорит: «Если ты голоден, не следует наклеивать на стену изображения булок». Когда гросс-адмирал Дёниц соображает, что на Нюрнбергском трибунале ему однозначно корячится вышак (преемник Гитлера, однако), он интересуется, в чём конкретно его обвиняют. Обвинение строится на признании нелегитимности тотальной подводной войны, а его лично – военным преступником. На закономерный вопрос, кого он желает в свидетели защиты, Дёниц требует не много не мало адмирала ВМФ США Честера А. Нимица. Адмирал прибывает на заседание, интересуется, в чём же обвиняют коллегу ("Волчьи стаи и др.") и страшно удивляется, мол "Так это ж наш метод. Мы японцев только так и топили – аж с самого Пёрл-Харбора". В общем, отделывается Дёниц, по понятиям Нюрнбергского трибунала, лёгким испугом (10 лет с правом переписки и писания мемуаров) – как раз отдохнуть после стрессов войны. Крику правда потом было много. Цитата первая. Адмирал Дёниц (Германия): "Из многих тысяч боев, проведенных германскими подводными лодками, только один-единственный раз командир лодки совершил преступление. Потопив пароход противника, командир "U-852" пытался артиллерийским огнем разбить плавающие на поверхности воды обломки судна. Он делал это, чтобы противник не смог заметить эти обломки с воздуха и по ним обнаружить подводную лодку. Таким образом, заботясь о безопасности корабля, командир подводной лодки в своих действиях зашел слишком далеко, не пощадив при обстреле обломков и самих потерпевших. Но все это не спасло "U-852", которая была уничтожена авиабомбами противника. Ее экипаж, пересевший в резиновые спасательные лодки и имевший раненых, сам был обстрелян с воздуха из пулеметов. Командира "U-852" и других офицеров с этой лодки английский военно-полевой суд приговорил к расстрелу, и 30 ноября приговор был приведен в исполнение". Цитата вторая Адмирал Локвуд (США): "На обратном пути, уже не имея торпед, «Уоху» встретила небольшой японский транспорт, который был потоплен огнем палубного орудия. Но во время этого же похода произошел такой инцидент: один из кораблей, потопленных «Уоху», оказался войсковым транспортом, и Мортон безжалостно расстрелял пытавшихся спастись японцев. Когда лодка возвращалась в Пирл-Харбор, Мортон приказал поднять на перископе метлу в знак того, что океан очищен. В этом походе Мортон продемонстрировал образцовую настойчивость и агрессивность". Мораль? Не надо попадаться. U-505 – наверное самая невезучая субмарина Кригсмарине. Собственно, до поры до времени судьба субмарины ничем не отличается от остальных. Двеннадцать походов, восемь потопленных судов…и тут эта шхуна. Как выражается в свете последующих событий адмирал Дёниц – "А ту колумбийскую шхуну лучше было совсем не трогать". Эх, кабы знать… Что остаётся от шхуны после 22 стамиллиметровых снарядов? Только невезение. И всё оно достаётся победителям, трофей типа. Первая неприятность – аппендицит у капитана. Лодка прерывает поход и возвращается на базу. Старого капитана отправляют лечиться, на лодку назначают нового. В первом же походе лодку атакует английский самолёт. Результат – на лодке ранены двое, самолёт уничтожен при взрыве собственных бомб. Невезение заразительно. Раненых передают на плавбазу, субмарина ковыляет на ремонт. После полугодового ремонта, выходит в море – и немедленно возвращается – что-то испортилось. И так (вышли – неполадка – вернулись) ровно четыре месяца. Раз за разом. Тем временем в битве за Атлантику намечается перелом, субмарины выходят в море и гибнут десятками, Бискайский залив превращается в полосу смерти… а U-505 неукоснительно выходит в море и через пару часов возвращается. Над доком её ждёт издевательский транспарант: "Территория охоты U-505", на базе – ядовитые шуточки про единственного командира, который всегда вернётся на базу. Нервы у всех на пределе. Через четыре месяца такой жизни субмарине удаётся добираеться аж до середины Бискайского залива, где она и попадает под тяжелейшую атаку глубинными бомбами. Командир – и так доведённый до грани – идёт к себе и стреляется. У команды шок. Как-то так принято, что под глубинными бомбами командир невозмутим и спокоен – и его спокойствие передаётся команде. А тут такое – кстати, единственный подобный случай. …Лодку вытаскивает из-под атаки и приводит на базу старпом. По-хорошему, после такого, команду следует расформировать и к психологу, лодку – обрабатывать ладаном и святой водой. Вместо этого на субмарину назначают капитана – третьего по счёту – и отправляют в поход. На сей раз всё получается ещё лучше: при первой же атаке экипаж с воплями "Спасайся кто может!" – единогласно прыгает за борт. Обнаружив субмарину, прущую на таран, аки камикадзе, американский эсминец всаживает в неё торпеду с нулевой дистанции – и естественно промахивается, подхватив свою порцию невезения. …Американцы идут на абордаж. Не стоит и говорить, что в ходе абордажа второй эсминец умудряется два раза пропороть себе борт об корпус субмарины. Так что буксировать приходится уже двоих. Впрочем, истинный масштаб невезения выясняется чуть позже, когда на борту субмарины среди прочих интересностей обнаруживается вполне целая и исправная шифровальная машинка "Энигма". После чего выловленному из моря экипажу объявляют, что он мёртв. Весь. По крайней мере до конца войны. В роли мертвятника выступает маленький, но уютный лагерь, где команда до конца войны гоняет футбол с охраной. Командующего операцией захвата чуть не отдают под военный трибунал ("Энигму" надо было забирать, а лодку топить, куда её сейчас?) – но в конце концов награждают медалью. Лодку переименовывают в субмарину флота США "Немо". …Сейчас она стоит на вечном приколе в Чикаго, у Музея науки. Вспоминаются Стругацкие: Отто Кречмер. Немецкий подводник номер один. Принцип: "Один корабль – одна торпеда". За полтора года топит 47 судов, общим водоизмещением 274,333 тонн – абсолютный рекорд, никем не побитый за всю войну. В 1941 году потоплен, но вместе со всей командой успевает спастись с тонущей субмарины, попадает в плен к англичанам. В 1947 выходит на свободу, впоследствие вступает в подводный флот ФРГ, работает в штабах НАТО, выходит на пенсию. А погибает в 1998-ом, вместе с лодкой. Несчастный случай при катании на лодках по Дунаю. Мораль: кому суждено утонуть – не повесят. Адмирал Дёниц, из мемуаров: "В январе у нас сложилось такое впечатление, что в английской конвойной службе, до сего времени весьма консервативной, что-то изменилось". Так сказать, новый, систематически действующий фактор. Зовут фактор Роджером Уинном. Адвокат. И настоящий патриот своей страны. И в трудный для Англии час он хочет защищать свою Родину от врагов. Проблема только в том, что ни одной армии мира такие, как Роджер Уинн на фиг не нужны. Ну кто, в самом деле, возьмёт в армию солдата под сорок, который вдобавок ноги еле переставляет – после полиомиелита? А он ходит, стучится, мол доброволец я. Берут его в конце концов в военно-морскую разведку, пленных допрашивать, адвокат, всё-таки. Потом переводят на "Пост слежения за движением подводных лодок". Под этим гордым названием значится комната, набитая макулатурой, радиограммами и старыми шифровками. Задача – более чем скромная: попробовать на основании всего этого барахла выяснить, сколько же немецких субмарин всё-таки потопленно. Потому как уважаемый Уинстон Черчилль регулярно озвучивает такие цифры, что по логике весь немецкий подводный флот уже три раза на дне лежать должен. Только вот он об этом не догадывается, а британский торговый флот напротив сокращается со скоростью прям-таки угрожающей – типа снеговика в июле. В 1941 году начальник поста – адмирал и всё такое – уходит в отставку, и пост возглавляет Уинн – лицо абсолютно штатское. Ковыряется он там в пыльной макулатуре, главное при деле и никому не мешает. А где-то через год вдруг ошарашивает начальство сообщением, что умеет предсказывать поведение субмарин – только на основании имеющихся данных. Начальство предлагает погадать на два танкера. Адвокат излагает, мол, вот отсюда вчера шла радиопередача. Длинная. Одно из двух: либо субмарина закончила поход и сейчас шлёт отчёт, либо её подбили и она передаёт список повреждений. В обоих случаях пойдёт на базу, так что если наши танкеры пойдут вот так – всё будет тип-топ. Начальство над адвокатом посмеивается, но хохмы ради одному из танкеров приказывает пойти маршрутом, предложенным Уинном. Шуточки кончаются на следующий день, потому как танкер, идущий рекомендованным курсом до цели доходит. В отличие от контрольного. К сорок третьему Уинн уже знает почерк каждого из немецких командиров, предсказывет вероятность атаки конвоя подводными лодками за несколько дней до того, как она состоится и рассылает на конвои предупреждения о неизбежном бое за несколько часов до его начала. Английские камикадзе. Говорят, что на европейском театре военных действий не было камикадзе. Если так – я не знаю, чем считать атаку британcких торпедоносцев на линкор «Гнейзенау». 1941 год. Гитлер планирует вывести в Атлантику "Бисмарк" в сопровождении линкоров «Шарнхорст» и «Гнейзенау», и полностью нарушить сообщение между Британией и Штатами. Англичане решают атаковать гавань Бреста, где стоят линкоры. Дело обстояло так: «Внутреннюю гавань Бреста прикрывал каменный мол, охватывающий ее полукругом с запада. Самая дальняя точка мола находилась менее чем в миле от пирса. «Гнейзенау» стоял на якоре под прямым углом к пирсу примерно в 500 ярдах от восточной границы гавани, на равном расстоянии от мола и пирса. Чтобы точно направить торпеду, самолет должен был пересечь внешнюю гавань и заходить через мол под углом к стоящему на якоре кораблю. В этом случае он подставлял себя под перекрестный огонь всех батарей, густо посаженных на обоих мысах, охвативших внешнюю гавань. Кроме того, в ней за молом стояли на якорях 3 сильно вооруженных корабля ПВО, прикрывавших подходы к линейному крейсеру. На высоком берегу за пирсом стояло множество батарей, господствовавших над всей акваторией. Когда самолет подходил к молу, он оказывался на прицеле более чем 1000 орудий, из которых не менее 250 были тяжелыми. Кроме того, ему предстояло прорваться сквозь огонь корабельных орудий самих линейных крейсеров. Но предположим, что самолет прорвался. На подходах к молу, под бешеным огнем, пилот должен выровнять самолет и лечь на боевой курс. После этого он должен прицелиться и сбросить торпеду ДО ТОГО, КАК ПЕРЕСЕЧЕТ МОЛ. Торпеда должна упасть в воду сразу за молом, чтобы иметь достаточный пробег в воде. А расстояние между «Гнейзенау» и каменной стеной было менее 500 ярдов. Если торпеда будет сброшена слишком близко, взрыватель не сработает. Кроме того, торпеда глубоко нырнет при входе в воду. В этом случае она пройдет под килем атакованного корабля и не взорвется. Пилот уже на подходах к молу должен был выбрать правильный угол сброса. Ему оставались считанные секунды от обнаружения «Гнейзенау» до сброса торпеды. У него просто не останется времени на изменение курса, только небольшие поправки. В эти секунды все орудия в гавани будут стрелять по нему: спереди, сзади, с боков. Шансы пережить эти секунды и нормально прицелиться были микроскопическими.» Ральф Баркер, "Убийцы кораблей" Ничего не напоминает? По-моему предпоследний раз такая задача ставилась в "одной, очень далёкой галактике", помните, там, правда, вместо «Гнейзенау» была «Звезда Смерти». Только вот, в отличие от фильма, удачливому экипажу хэппи энд не светит ни с какой стороны. Потому как до атаки единственный шанс самолета – идти на бреющем, ниже уровня палубы. Но вот после сброса торпеды у пилота появляются целых две возможности. Либо просто врезаться в борт или отвесный берег и не мучать ни себя, ни других. Либо сразу начинать подъем. В этом случае самолёт проходит прямо над кораблем, ясно обрисовываясь в голубом небе, как мишень на стрельбище. …Самолёт бывает сбит раньше, чем сброшенная им торпеда врезается в корму «Гнейзенау». …"Бисмарк" выходит в море без линкоров и бывает уничтожен. …Немцы хоронят пилотов с воинскими почестями. Байки японских эсминцев Что светит восьми эсминцам лоб в лоб вылетевшим на соединение противника из пяти крейсеров и семи эсминцев? А если эти восемь эсминцев ещё и используются в качестве быстроходных транспортов (ящики и бочки на палубе, половинный запас снарядов и торпед)? Короче, перспективы безрадостные. Именно так и выходит с адмиралом Райцо Танака 30 ноября 1942 года. Причём об американских крейсерах адмирал и не подозревает, пока они не открывают огонь по его передовому эсминцу. Ну, эсминец мгновенно набирает все положенные хиты – и кончается. Но за это время японцы успевает сманеврировать и дать торпедный залп. Дальше цитата: Первым шёл крейсер «Миннеаполис». В него попали две торпеды, оторвав ему носовую часть и вызвав взрыв в одном из котельных отделений. В результате головной крейсер противника потерял ход. Следующий за ним тяжелый крейсер «Нью-Орлеан» с трудом избежал столкновения со своим флагманом, отвернув влево, когда в него попала торпеда. Попав в левую носовую скулу крейсера, торпеда детонировала носовые погреба, в результате чего носовая часть крейсера оказалась оторванной по вторую башню главного калибра. Идущий за «Нью-Орлеаном» тяжелый крейсер «Пенсакола», избегая столкновения со своим мателотом, покатился влево и получил торпеду, от взрыва которой вспыхнули цистерны с мазутом, и крейсер превратился в огненный ад. Следовавший за «Пенсаколой» легкий крейсер «Гонолулу» резко положил руль вправо, чтобы не столкнуться с горящей «Пенсаколой» и выйти из освещенного пожаром пространства. Крейсеру удалось избежать предназначенной ему торпеды, уклонившись в северо-западном направлении. «Нортхэмптон», идущий концевым в колонне крейсеров противника, мало что мог сделать, не обойдя своих горящих товарищей. Вначале он пошел за «Гонолулу», но видя, что японские корабли идут западным курсом, также пошел в этом направлении, открыв огонь из своих 8-дюймовых орудий. Ведя огонь почти вслепую, «Нортхэмптон» не добился попаданий, но получил в левый борт две торпеды, вызвавшие страшный взрыв боезапаса. Охваченный пламенем крейсер стал погружаться в воду. Пользуясь суматохой, адмирал Танака смылся – по принципу "бей и беги". Говорят, что когда он позже осознал масштабы успеха, то долго рвал на себе волосы – что не остался. Американцы после этого называют его "Лучшим из лучших" Японцы никак не могут решить, как бороться с методом топ-мачтового бомбометания, когда американский бомбардировщик сбрасывает бомбу на бреющем полёте и та, скользя по воде, ударяет в борт корабля. От торпеды уклониться можно, от бомбы – никак. Так обсуждают они вопрос регулярно – безо всяких выводов. Пока не выходят на эсминец капитана Хара сразу два таких бомбардировщика. От стресса мозги начинают работать со страшной силой и проблема решается в два счёта. Эсминец не уклоняется от бомбардировщиков. Он разворачивается и идёт прямо на них. Попасть бомбой по узкому фронтальному силуэту эсминца – задача ещё та. Зато самолётам приходится идти под огнём всей зенитной артиллерии корабля – бывают подбиты оба. Капитан Хара, получает назначение на эсминец "Сигурэ" – самую старую развалюху Императорской армии – вдобавок с деморализованной командой. Он делает из корабля легенду. Под командованием капитана Хара эсминец оказывается во всех больших заварушках этого периода войны на Тихом океане – при том не получает ни единого попадания и не теряет ни одного человека. Так вот, после возвращения из очередной экспедиции, команда в полном составе решает заняться культурным отдыхом – сиречь завалиться по гейшам, дабы расслабить нервы. И вот заваливаются они в некий, известный всему флоту кабак – и резко балдеют. Потому как мама-гейша (со всеми офицерами вплоть до адмирала на "Эй, касатик!") со всеми девочками стоят в официальных кимоно по стойке смирно и отдают салют по полной форме. Капитан осторожно интересуется, не ошиблись ли они дверью, на что получает ответ, что для капитана, который смог сберечь всю команду до последнего человека и всей команды: а) Все долги заведению считаются досадным недоразумением и списываются. б) Девочки работают за кайф в) Выпивка – на халяву. Потому как гейши, они, конечно, б…, но такие же патриотки страны, как и всё остальное население. Ситуация обычная: флот разгромлен, эсминец капитана Хара возвращается без единой вмятины. По такому случаю для всех выживших организуется банкет с раздачей наград и распиванием сакэ. Капитан Хара получает церемониальный меч. Сей факт его не радует и он медленно продолжает накачиваться сакэ. На определённом этапе количество выпитого сакэ закономерно переходит в качество. Капитан возвигается и заявляет, что меча недостоин, потому как во флоте всё прогнило. И вообще, какого васаби ему нужен меч на боевом корабле? Посему он требует забрать меч, а на вырученные деньги разлить сакэ всей команде. На фразе "Не для себя прошу, люди!" его тактично подхватывают и выносят на свежий воздух – просыпаться. Утром мужик просыпается в самом мрачном настроении, ожидая крупных неприятностей. Реальных последствий оказывается два: 1) Команда, проведав насчёт "Сакэ – всем" командира начинает боготворить. 2) Мужика ещё долго приводят в страшное смущение всяческие адмиралы, приподносящие ему по 30-40 иен – на "Сакэ – команде" Любовь японских командиров к назидательным нравоучениям была беспредельна. Вот две истории в тему. Капитан Хара решает как-то вечерком сделать перекур. Прямо в походе. Вылезает он на палубу вверенного эсминца, окидывает окрестности хозяйским оком (дистанция – 4 километра, дождь) – и обнаруживает в волнах сигаретный огонёк. Кому-то тоже приспичило. Спички летят в одну сторону, сигареты – в другую, эсминец идёт в атаку, чудом избегая двух торпед… Как говорится, "Кристобаль Хозевич успел раньше". Через несколько часов эсминец снова оказывается на том же месте. Полюбовавшись пару минут на радужные разводы за бортом, капитан Хара вдруг приказывает всей команде строиться на палубе. После чего, натурально, говорит в том духе, что: – Матросы, видите это пятно? Тут была субмарина. Сто человек. Все – крутые профессионалы: нас чуть первым же залпом на дно не пустили. А погибли из-за одного дебила, решившего покурить на свежем воздухе. Видите к чему приводит курение? Выводы делаете? Я для себя уже сделал – с сегодняшнего дня бросаю курить. "Синано" – японский авианосец – самый большой корабль второй мировой – был потоплен самым большим неудачником подводного флота США. После попадания торпед, обнаруживается неимоверное количество фабричных дефектов, из-за которых корабль, собственно и собирается утонуть в рекордно короткие сроки. А тут – такая удача – на борту находятся все рабочие, строившие авианосец. Происходи дело на корабле любой другой страны мира, дык бракоделов командир своей рукой запер бы в самом глубоком трюме – дабы неповадно было. Но командир Синано – японец. Собирает он рабочих на палубе и произосит речь: – Рабочие, теперь вы видите, что бывает, когда вы работаете плохо. Вы должны работать лучше. После чего сгружает всех, до последнего человека на спасательные суда. Из экипажа "Синано" погибает что-то около половины (пусть меня поправят). Включая командира. Рабочие выживают все. Не этим ли отношением объясняется послевоенное японское экономическое чудо? Может ли древний эсминец уйти от двух современных пикирующих бомбардировщиков? А если ночь? А если у пикировщиков есть радары? Вопрос очень интересует капитана Хара. И не абстрактно, а вполне конкретно: бомбардировщики идут на второй заход и уж на этот раз точно не промахнутся. Ответ очевиден, но от полной безнадёги капитан отдаёт приказ: "Тридцать узлов и всё, что можно. Немедленно!". В общем-то риск огромный: переход с режима на режим занимает минимум 15 минут. Иначе можно испортить турбины. Но тут случай особый: "Тогда испорчусь я". Двигатель выдерживает. Зато из трубы ударяет пламя – в темноте обозначив положение корабля как мишень на стрельбах: "мало ж тебе было застрелить вождя". Тут уж не промахнёшься. Команда ждёт бомбардировщиков. А их нет. Минуту, другую… А потом самолёты передают открытым текстом, что эсминец взорвался, горит и тонет, идём на базу. Типа, сверху так видно. Байки атомного проекта 1943 год. Нью-Мексико. Собирают народ под Манхэттенский проект. Внезапно радостный вопль часового с проходной: "Мы тут шпиена заловили! Врёт, что капитан, а у самого погоны полковничьи. И ваще форма неправильная". Народ собирается и несётся шпиена линчевать. Дальше – много конфуза. Потому как кому-то приходится вспомнить, что окромя армии есть на этом свете ещё и флот, а в нём – тоже звание капитана. Равное, на американские деньги – полковничьему. Ну не морской штат Нью-Мексико. Ни разу Сорок четвёртый год. Атомная гонка. Американским атомным проектом руководит генерал Лесли Гровс, исследования ведут Нобелевские лауреаты Лоуренс, Юри, Комптон. А кандидатура Оппенгеймера ещё и вызывает крупные сомнения – нет у человека нобелевки, неправильный он какой-то. А ну как бомба неправильная получится? Не той системы. Куратор советского проекта – будущий маршал Лаврентий Палыч Берия. Участвуют Курчатов, Флеров, Харитон. Немецкий проект. Как удаётся выяснить разведке, руководитель проекта – знаменитый физик Вальтер Герлах, из великих участвуют Вернер Гейзенберг, Ган и Дибнер. Получив эту, последнюю информацию, генерал Гровс облегчённо заключает, что у немцев особых успехов нет. Потому как рулить проектом до сих пор дают учёным. Помните ту невесту, которой требовалось появиться без одежды, но не голой, и в одиночку, но с оркестром? Примерно с такой проблемой сталкиваются конструкторы водородной бомбы. Теоретические расчёты однозначны: чтобы началась реакция термоядерного синтеза, требуется смесь двух изотопов водорода – дейтерия и трития. Причём требуются: 1. Плотность упаковки атомов. Однозначно подразумевает твёрдое тело. Температура плавления водорода, конечно, выше абсолютного нуля, но ненамного – на 14 градусей, чтоб быть точным. И вообще такую температуру нужно ещё получить, не говоря уж о том, чтоб придумать некий чудо-термос-холодильник, в котором она бы поддерживалась. А к термосу-холодильнику ещё и источник питания. И всё это – должно быть достаточно компактным, чтобы влезть в бомбу, кою можно было бы запихнуть в самолёт или баллистическую ракету. 2. Температура. Тут тоже всё однозначно – температуры такого уровня можно получить только одним способом: атомным взрывом. Как это обстоятельство сочетать с первым – неясно. 3. Ну и совсем уж чепуха – по сравнению с предыдущими двумя – тритий этот встречается крайне редко, жутко радиоактивен, и, самое главное имеет период полураспада 12.32 лет. Но Родина в лице Лаврентия Палыча (Президента США – лишнее зачеркнуть) сказала – "Даёшь бомбу" – и хоть тресни,хоть порвись, а давать надо. Ибо если нет – бомбу точно даст противник, который и не догадывается, небось, что проблема неразрешима. Неизвестно, кто решил проблему первым – Э.Теллер или А. Сахаров – но решение вышло красивейшим. Использовали дейтерид лития-6 – то есть гидрид лития, в котором вместо водорода используется дейтерия. Формула LiD, в советском водородном проекте нежно названная Лидочкой. Вещество а) Твёрдое б) Тугоплавкое в) Стабильное г) Нерадиоактивное д) Недорогое (по меркам ядрённого проекта, понятно). А вот при температуре атомного взрыва начинается самое интересное: литий поглощает нейтрон (от всё той же атомной бомбы) и переходит в искомый тритий. Упакованный ещё какую-то долю секунды всё в ту же кристаллическую решётку. Вот как можно одним выстрелом стаю зайцев завалить Байки от Альфреда Тирпица Адмирал Тирпиц. Больше известен, как линкор. Но и теоретик неслабый. В своё время разрабатывает "теорию риска", в наше время рассматривающуся, как раздел теории игр. Рассуждение по тем временам оригинальное: 1. Германский флот заведомо слабее британского. 2. При прямом столкновении двух флотов он будет уничтожен. 3. Но при этом он может причинить такие потери, что британский флот будет ослаблен до неприемлемого уровня. 4. Британии флот нужен не для красоты, а для контроля за Империей. 5. При выборе между "сохранить Империю" и "ослабить Германию", Британия выберет первое. 6. Следовательно, британский флот будет избегать прямого столкновения. Под знаком "заведомо неприемлемых потерь" и "теории сдерживания" проходит вся вторая половина ХХ века – холодная война, атомные субмарины, удар возмездия… А тогда кто-то спрашивает у Тирпица: "А что, если Британия не будет вступать в прямое столкновение, а просто блокирует выходы из Северного моря?". Адмирал долго чешет в потылице, потом отвечает: "Грустно будет". И немедленно начинает интересоваться теорией тотальной подводной войны. …Где-то к середине девятнадцатого века из глубокого нафталина извлекают концепцию тарана. Помните, как у Жюль Верна "Наутилус"? В реале результаты налицо. Например, в 1866, в сражении при Лиссе адмирал Тегетгофф таранит зараз аж три итальянских броненосца, причём один – топит совсем утонул. Появляется даже особый тип корабля – таран, использовавшийся, например, во времена Гражданской войны в США. Ну и большинство военных кораблей строятся с учётом возможности тарана – помните, наверное, зуб в носовой подводной части крейсера "Аврора"? А где-то в начале века двадцатого кому-то приходит в голову выяснить результативность тарана. Научное исследование, типа. И всё. Потому как, таки да, результативность налицо. За полвека таранными ударами бывает потоплено немало кораблей. К сожалению, в основном корабли – своих. Что логично: до вражеского корабля ещё добраться нужно, а въехать тараном в борт своему – при маневрировании – на раз. …Впрочем, таранами пользовались и во время Второй Мировой – преимущественно эсминцы против субмарин. Да ещё у капитана Хары описывается случай, как он протаранил американский торпедный катер – тот только хрустнул. Команда спаслась. Эпизод войны, но забавный: командира катера звали Джон Кеннеди. 1864 год. Немецкое судно выброшено на берег у Йокогамы и естественно разграблено. Для спасения команды прибывает прусский военный корабль, высаживает десантный отряд. На берегу отряд натыкается на отряд местного даймё. Как рассказывает потом капитан: "Народу – три тыщи! И все с мечами! И в шлемах! И – в доспехах". Короче, даймё требует "в ноженьки, в ноженьки ему, душегубцу". Ну и наткнулась коса на камень – самурайская гордость на прусскую. Как там в песне – "И запахло летальным исходом". Тут капитана осеняет: "Слышь, мужик, а ежели я тебе поклон отвешу, какой только прусскому наследному принцу полагается – пойдёт?" Считать себя прусским наследным принцем даймё соглашается и расходятся все к обоюдному удовлетворению. Англо-германские переговоры. Кто-то из англичан упоминает Тирпица, как "опасного человека". Тирпиц отвечает, что за всю жизнь не слышал более высокой похвалы. Засим следует чеканная фраза: "Свидетельство о "безвредности", выданное государственному деятелю иностранным противником, отнюдь не является для него рекомендацией также и в его отечестве". Выбить в бронзе. На рубеже XIX и XX веков в Германии идёт гнилой базар по теме "Как бронировать эсминцы". Кораблик небольшой, уязвимый, всё время на переднем крае. И вот, когда все наконец договариваются, что бронировать нужно целиком, полностью, но так, чтоб ещё на воде держался, появляется адмирал Тирпиц. И высказывается в том духе, что сколько на эсминец брони не вешай – всё одно у крейсера пушки толще. А лучшая защита от артиллерии противника (всем конспектировать!) – это торпеда, врезающаяся этому противнику в борт. Так что концепция держится до середины XX века – небольшой корабль, немного брони, высокая скорость, высокая маневренность и много-много торпед. А вот после Второй Мировой меняется. Так что современный эсминец по водоизмещению соответствует крейсеру Второй мировой, но, разумеется, значительно превосходит его по огневой мощи. О Максиме – человеке, пулемёте, самолёте Как ни странно, пулемёт "Максим" – не самое распространённое из смертоносных изобретений Хайрема Максима. Самое распространённое орудие уничтожения, придуманное им, и дошедшее до наших дней практически без изменений – обычная мышеловка. Кроме того, имеется и двухвинтовой самолёт "Максим" (1890) – очень странное сооружение, весом в 3 тонны, работающее на паровой машине и взлетающее с рельсов. К сожалению, летает оно недалеко и "нызэнько-нызэнько" – мгоновенно теряя равновесие и сваливаясь на землю. Впрочем, изобретателя это не смущает. Он прокладывает ещё одну рельсовую линию – непосредственно над нижней. Сооружение взлетает, отрывается от нижних рельсов и цепляется за верхние – верхней парой колёс. Всё это чудо стимпанка называется "Замечательной Летающей Машиной", позиционируется, как аттракцион и окупает себя в полной мере. Ну и что ж, что не братья Райт. Байки о Лысенко Говорят, как-то Трофим Денисыч решает автограф у Сталина взять. Как раз новую книгу выпускает, с разоблачением гнусных морганистов-вейсманистов. Приносит. Даёт на подпись. И с бьющимся сердцем бежит читать, что ему Великий написал. Надпись выходит предельно лаконичной: "А дважды два – тоже буржуазная наука?" Статью "Генетика" для Большой Советской Энциклопедии второго издания Трофим Денисыч пишет своеручно. Никому не доверяет. Поэтому, когда доходят до тома на К, печальный опыт у академика Введенского уже имеется. А кто будет писать статью "Кибернетика" ясно и последнему ёжику. На генетику Введенскому, как и всякому нормальному радиофизику, начхать. Но вот кибернетику жалко, как-никак это уже своё, кровное. Так вот, в основном издании БСЭ статью "Кибернетика" нет. Стоит заглушка "Кибернетика – см. дополнительный том". А дополнительный том выходит уже во времена вполне вегетарианские, когда про кибернетику уже вполне можно. "Леди так не поступают" XIX век, Англия. Готовятся драконовские законы против сексуальных меньшинств. В конце концов закон представляют королеве Виктории. И та чеканит: "Леди так не поступают". Никаких санкций против лесбиянок так и не принимают. Мордобитие на память Будущий король Эдуард VIII, в бытность кадетом Дартмутского колледжа, бывает основательно бит однокурсниками. Начальник колледжа собирает кадетов и просит джентльменов просто объяснить логику своего поведения. Джентльмены долго мнутся, а потом сообщают, что против Принца Уэльского они, упаси Боже, ничего не имеют, и вообще, God save the king, но, видите ли, Эдичка-то по любому станет королём, а они – капитанами. И всё, что будет греть им душу в дальних плаваниях – это рассказываемая по двести-какому-то разу история "Как наш командир Его Величеству в глаз засветил". Байки о королевских автографах Цесаревич Алексей со сверстниками общается нечасто. В основном это родные и дети слуг. Как-то дарит он одному из них набор красивых колокольчиков. Зная, что тот увлекается рисованием, Алексей даже открытку пишет, где, между прочим, желает мальчику нарисовать свой подарок. Но подписаться отказывается. Потому как бумага с подписью и датой – это уже документ. А документ с пожеланиями наследника престола, скреплённый его своеручной подписью – это уже приказ. Подлежащий беспрекословному исполнению Принц Уэльский (который – не помню, да и не важно), пишет папану, мол, пришли денег, позарез нужно. Ответ папана приходит незамедлительно. Сколько-то страниц нравоучительного текста, сводящегося к тому что, а) Нужно быть бережливым, б) Используй то, что под рукою и не ищи себе другое. Ответ сына: па, большое спасибо за совет, так и поступил, денег – залейся. Знаешь, сколько нонче дают за письмо царствующего монарха? Япония, XVI век. Гражданской войне не видно ни конца, ни края. Самураи увлечённо рубят друг друга при свете "привычных факелов" (эвфемизм Ёсицунэ Минамото, обозначающий близжайшую к месту сражения деревеньку). Крестьяне, устав работать поставщиками "привычных факелов", потихонечку вооружаются и начинают давать сдачи. Доход в государственную казну не идёт, ибо Япония "не настолько богата, чтоб позволить содержать императорскую семью". Императору Го-Нара приходится крутиться. Бизнес у него получился – та самая "естественная монополия". Прохожим автографы продавал. Платили, кстати, вомутительно мало – еле хватало на рисовые пирожки и собачий суп. И пораженье от победы… 11 августа 1785 года из гавани Бреста выходит в дальнее плавание экспедиция Лаперуза. Вопли "Ура", народное ликование, летающие в воздухе чепчики. Мрачен только шестнадцатилетний младший лейтенант из Парижской военной школы, потому как жизнь закончена. Провал полный. И ведь почти что взяли в экспедицию, уже и в списках на довольствие поставили, а в последний момент взяли и вычеркнули. Короче, нет в жизни счастья. И чудес тоже не бывает. А тут ещё через месяц выпускные. Экспедиция шлёт донесения одно другого удивительнее: прошли Атлантику, мыс Горн, вошли в Тихий океан. Чили, остров Пасхи, Гавайи. Летёха тянет лямку в в заштатном гарнизоне и грызёт локти. Аляска, Калифорния, Макао, Филиппины, Тайвань, Камчатка, Австралия… Тут связь с экспедицией прерывается, да и не до географии уже всем – урок начинает давать История. Штурм Бастилии, усекновение бедовой головы Людовика XVI, большой террор, Девятое Термидора. Летёха естественным ходом событий дорастает до начальника артиллерии и очень здорово проявляет себя при осаде Тулона, за что разом превращается в целого бригадного генерала (Юра Гагарин тихо курит у стенки). Ну, что с ним происходит дальше и как Наполеон Бонапарт становится императором Франции – известно каждому. А что с экспедицией Лаперуза? Где-то лет через десять, после того, как всё устаканивается, посылают на поиски. Ну и находят некий островок Тикопиа. Говорят, там ещё в 1960-ых была популярна печальная песня "В день, когда съели много белых". Про папу Карло Папа Карло. Учится в универе, женится по расчёту, 13 детей. Потом едет в турпоездку в Калькутту, где и погибает, попав под колесо Джаггернаута. А сына его знает всё человечество. Наполеон Бонапарт. Женщина строгих правил Летиция Наполеон. Мать французского императора и королей Испании, Голландии, Вестфалии. Женщина суровая и простая. Гоняет будущих королей купаться через день – в то время, когда оптимальной считается частота не чаще раза в месяц. Позже – аккуратно зашивает дыры в старых простынях. На вопрос зачем – отвечает: "Надо же будет девать куда-нибудь всех этих королей и императоров, когда их отовсюду попрут". О славе земной |
|
|