"Архимандрит Киприан Керн. Взгляните на лилии полевые...(Курс лекций по литургическому богословию) " - читать интересную книгу автора

обещание того, что Дух Святой найдет и осенит, отвечает Дева слова,
преисполненные всякого смирения, кротости и любви: "Являешися мне Истины
вещатель, радости бо общия пришел еси благовестник! Душу убо очистих с телом
и по глаголу твоему буди мне, да вселится Бог в Мя, к Немуже вопию с тобою:
благословите вся дела Господня, и превозносите Его во веки"... [24] В этих
словах - сильнейший довод против наших, "православных" богословов,
тяготеющих к латинскому "непорочному зачатию". Интересно бы узнать, отчего
считает себя очищенной Богородица, если Она уже ранее того была изъята из
общего закона греха?
Этими словами канона окончен диалог. Отлетает Посланец высших Сил, и
"купно со словом архангеловым зачатся в чистой утробе Ея Сын и Слово Божие,
благоволением и советом Отчим и содействием Святаго Духа" [25]
Тотчас же хор превозносит песнь ликования:
"Благовествуй, земле, радость велию, хвалите, небеса, Божию славу!" - и
заливаются все колокола малиновым переливающимся, заливающимся,
захлебывающимся от радости звоном, и песнословит вся церковь девятую песнь -
ирмос и припев - и снова ликует хор:
"Благовествуй, земле, радость велию, хвалите, небеса, Божию славу!"
Звенят колокола, могучий благовест несется по стогнам градов, по полям,
по лесам, по горам и рекам и действительно точно в сонном полузабытьи,
дремала вся земля, и мучительно и томительно ожидал весь людской род этого
момента смиренного признания Своего величия: "се раба Господня, по глаголу
твоему буди Ми"...
"Благовествуй, земле, радость велию!" ... и радуется всякая тварь:
ангельский собор и человеческий род... Вся земля, вся тварь, весь мир,
все-все!.. Все преисполнено радости и без конца звучит этот припев то с
одного, то с другого клироса, раздается в душе, в сердце, звучит в ушах,
наполняет собой все.
"Благовествуй, земле, радость велию, хвалите, небеса, Божию славу!"...
Как все дивно продумано и скреплено воедино в нашем православном
богослужении. Еще на вечерне, в полумраке мерцающих лампад, после обетования
Грядущего Мессии, в пении "Свете тихий", слышен из мрака веков и забытого
далекого Ветхого Завета голос пророчества о Жене, от Которой родится Спас
миру. Боясь смутить неутвержденность и слабое религиозное сознание Израиля,
боясь его склонности к языческому заблуждению, робко, в неуверенных образах
рисует бытописатель этот грядущий образ Девы. В аллегориях и символах
является Ее образ. То это Лествица, то Врата, то Купина, то Дом Премудрости.
И к исполнению времен, ко времени, предреченному для искупления, на
протяжении всей всенощной благовествована эта радость спасения от Девы.
В блеске свечей и светильников, лампад, паникадил, в клубах
благовонного кадильного дыма, в перезвонах колоколов, несущихся над всей
землей, уже дышащей зачатком весенней жизни, льется это пение всего
человечества, радость всего рода:
"Благовествуй, земле, радость велию, хвалите, небеса, Божию славу!".
И исполняется славы дом Господень, вся земля, весь мир.
"Благовествуй, земле, радость велию, хвалите, небеса, Божию славу!".
Это один из особенных моментов в жизни Пресвятой Девы. Та икона, на
которую молился преподобный Серафим, - "Умиление", Божия Матерь, еще не
зачавшая Предвечного, до Благовещения, написанная без звезд Приснодевства,
являет собой соответствие этому смиренному ожиданию утреннего богослужения