"Архимандрит Киприан Керн. Взгляните на лилии полевые...(Курс лекций по литургическому богословию) " - читать интересную книгу автора

Мой..." - тонули последние слова...
Мелькают страницы, пестрят строки и имена, чередуясь одно с другим,
венчают божественные глаголы. Длинный ряд их, сонм их: Иоанн монах, Леонтий
маистр, Павел Аморейский, Анатолий и так далее. Все просиявшие угодники,
сослужащие Господу с ангельскими воинствами, постническое сословие,
воспевающее Ему и Царице Небесной славословные песни.


* * *

Служба Покрову Пресвятой Богородицы, и в этот же день память одного из
дивных и пречудных святых. Воистину "красота церковная", как его величает в
кондаке Святая Церковь, громадный Царьградский храм Святой Софии, Божией
Премудрости, горит освещенный огнями. Иконы, мозаики, лики святых и
Богоматери сияют со стен. Идет вечернее богослужение. Василевс, Патриарх,
двор, весь сонм правителей присутствуют и внимают сладкопению певцов с
клироса. Там, среди певцов и чтецов, смиренно стоит юный чтец, невидный,
безгласный, преследуемый и гонимый всеми зазнавшимися придворными Святейшего
Патриарха, терпящий насмешки и постоянные укоры от своих злобствующих
сотоварищей. Его, не знающего пения, ради посрамления перед всеми
выталкивают они на середину амвона и заставляют петь одного перед всем
собравшимся людом и царем. Смущенно стоит он один посреди и молча переживает
свой позор. Над храмом Святой Софии нависла давящая тишина. И посрамленный,
поруганный всеми, кроткий Роман, любимец Патриарха Евфимия, под град
насмешек, укоров унижения, закрыв лицо руками, старается скорее спрятаться
на клиросе среди своих недоброжелателей. Всю ночь в своей келлии, в давящей,
душной тишине патриаршего дворца, перед иконой Пречистой стоит юный Роман и
в горячей молитве к Владычице умоляет Ее и заливает молитвенным плачем всю
горечь незаслуженной обиды и боль сегодняшнего позора.
И вот изможденному и во сне забывшемуся Роману является Пречистая Дева,
держа в руках Своих длинный свиток с божественными глаголами, который
вручает юному чтецу, влагая его ему во уста. Проглатывает Роман длинный
свиток (греческое житие называет его "кондакион") и исполняется дивной силы.
На следующий день в громадном храме Святой Софии совершается утреня.
Синклит и священство стоят, внимая искусству патриарших певцов. И снова под
град насмешек и злорадных выпадов принужден идти с клироса чередной певец,
юный Роман. Тишина повисла под громадным, как небо, куполом храма. И, о
чудо!.. дивный, грудной голос запел божественную мелодию, и слова,
переливаясь звоном серебряных колокольчиков, тают в полумраке громадного
храма:
"Дева днесь Пресущественнаго раждает и земля вертеп Неприступному
приносит; Ангели с пастырьми славословят, волсви же со звездою путешествуют;
нас бо ради родися Отроча младо, Превечный Бог".
О предивный и пречудный сладкопевче Романе! В память этого события во
дворце Василевса при царской трапезе долгое время сохранялась традиция пения
этой песни.


* * *