"Серен Кьеркегор. Страх и трепет" - читать интересную книгу автора

ибо, если недостатком этого времени является то, что оно не рождает героев,
в нем есть и та хорошая сторона, что оно вместе с тем создает и меньше
карикатур. И стоит нам сейчас услышать слова: "Об этом надо судить по
исходу", как тотчас же становится ясно, с кем мы имеем честь говорить. Те,
что говорят таким образом, весьма многочисленный народец, я дам им общее имя
"доценты". Они живут в своих мыслях, они покойны в своем существовании, у
них есть надежное положение и четкие перспективы в хорошо организованном
государстве, сотни, пожалуй, даже тысячи лет отделяют их от всех потрясений
наличного существования, они не опасаются, что нечто подобное может
повториться; да и что скажут на это полиция и газеты? Дело всей их жизни -
судить великих людей, и именно судить их по результатам. Подобное обхождение
с великими выдает в них примечательное смешение высокомерия и ничтожества;
высокомерия - ибо они считают себя призванными выносить суждение,
ничтожества - ибо нельзя обнаружить даже самой отдаленной связи между их
жизнью и жизнью великих. Всякий, у кого есть хотя бы частица erectioris
ingenii,** не может целиком превратиться в такого холодного и влажного
моллюска и, приближаясь к великим, не может совершенно упустить из виду, что
с самого творения мира было принято считать, что результат приходит позже
всего, а тот, кто поистине хочет чему-то научиться у великих, должен как раз
обращать внимание на начало. Если бы тот, кто собирается действовать, хотел
бы судить о себе по исходу (Udfaldet), он никогда не добрался бы до начала.
И пусть даже исход прельщает весь мир, герою это не поможет: ибо он узнает
исход только после того, как все уже кончилось, и отнюдь не благодаря ему он
становится героем, но он становится героем благодаря тому, что он начал.
* Здесь - "возмущение" (греч.).
** - "более высокий образ мыслей" (лат.).
Кроме того, исход (в той мере, в какой он является ответом конечного на
бесконечный вопрос) в своей диалектике совершенно несовместим с
существованием героя. Или же доказательство того, что Авраам был оправдан в
своем отношении ко всеобщему в качестве единичного, может состоять в том,
что он получил Исаака благодаря чуду? Ну а если бы Авраам действительно
принес Исаака в жертву, разве это значило бы, что он поэтому оправдан в
меньшей степени?
Однако мы всегда любопытствуем по отношению к исходу, подобно тому как
нам всегда любопытно, чем кончается книга, мы не хотим ничего знать ни о
страхе, ни о нужде, ни о парадоксе. С исходом можно эстетически флиртовать;
он наступает столь же неожиданно, но и столь же легко, как выигрыш в
лотерею; и когда человек слышит об исходе, он становится добродетельней. И
все же ни один грабитель храмов, работающий на каторге в цепях, не является
таким низким преступником, как тот, кто так беззастенчиво грабит святыню;
даже Иуда, продавший своего Господа за тридцать сребреников, достоин
презрения не больше, чем тот, кто так торгует великим.
Моей душе противно говорить о величии бесчеловечно, давать ему смутно
вырисовываться в неопределенных очертаниях на огромном расстоянии, так что
ему дают быть великим, не позволяя, чтобы здесь проявлялось хоть что-то
человеческое, ведь тогда оно перестает быть великим. Ибо не тo, что
случается со мной, делает меня великим, но только тo, что я сам делаю, и не
было еще на свете человека, который полагал бы, что кто-нибудь может стать
великим, выиграв в лотерею. Пусть даже человек был рожден в скромной участи,
я все же требую от него не быть настолько бесчеловечным к самому себе, чтобы