"Роберт Кемпбелл. Волшебник Хуливуда ("Хуливуд" #4) " - читать интересную книгу автора

улицам. И здесь, как он обнаружил (и как обнаруживали все, кто сюда
попадал), шла война, пролегало поле одного из бесчисленных сражений, которые
ведутся по всему миру в городах, достаточно крупных для того, чтобы в них
завелась популяция одиноких и ненасытных мужчин, которые эксплуатируют
женщин и обездоленных детей. Война куда более суровая и кровавая, чем та,
которую США провели за океаном против Ирака, на расстоянии в несколько тысяч
миль отсюда.
Свистун был хорошим бойцом, потому что он не переставал сражаться, даже
когда уже не оставалось практически никакой надежды на победу.
Если бы вы объяснили что-нибудь в этом роде лично ему, он принялся бы
всячески отнекиваться, он объяснил бы, что даже не мыслит в категориях
надежды или спасения, а если что-нибудь и делает, то только затем, чтобы не
сидеть сложа руки и чтобы иметь возможность зарабатывать на хлеб насущный и
на содержание бунгало, нависшего над фривеем на Кахуэнга-бульвар неподалеку
от океана.
В этот погожий денек он кемарил за излюбленным столиком в нише у
большого окна в кофейне "У Милорда" на углу Голливудского и Виноградной.
Дверь кофейни была настежь раскрыта - не так уж часто в Хуливуде выпадают
погожие деньки.
Никто, кроме него, не присаживался сейчас в кофейне за столик. Редкие
посетители - проститутки мужского пола, сутенеры, полицейские,
праздношатающиеся и скейтеры - время от времени заглядывали сюда в этот
утренний час взять пластиковый стаканчик кофе, но уже мгновение спустя
исчезали на улицу, залитую неоновым светом и заставленную урнами со все еще
не убранным вчерашним мусором. Парочка посетителей присела на крыльце,
попивая свой кофе и греясь в лучах непривычного здесь солнца.
Единственной живой душой во всей кофейне, кроме самого Свистуна и
стряпухи, возящейся на кухне, был Боско Силверлейк, однорукий буфетчик,
который сидел сейчас у себя за стойкой, читая книгу "Юнг и утраченные
Евангелия".
Свистун что-то бормотал себе под нос, закрыв глаза и привалившись щекой
к холодному оконному стеклу.
Боско отметил в книге место, на котором остановился, взял ее под мышку
искалеченной руки, подцепил большим пальцем здоровой фарфоровую чашку, снял
с электроплиты кофейник и отправился к Свистуну за столик. Он подлил ему в
чашку горячего кофе, потом налил себе в пустую чашку и сел за стол.
- Что это ты пробормотал?
- Я, кажется, подцепил весеннюю лихорадку. Если бы Сигурни Уивер вошла
сейчас сюда и предложила мне скоротать с ней в постели послеполуденный
часок, я был бы вынужден отказаться. И упустил бы тем самым уникальную
возможность.
- И дождь не за горами.
- Я бы сказал ей: попроси меня об этом завтра, а потом сокрушался бы
всю оставшуюся жизнь.
- Почему это?
- Сигурни не из тех женщин, которые терпят, когда им хотя бы раз
отказывают.
- Выходит, она так никогда и не узнала бы, чего лишилась.
Джонас Килрой - высокий, тощий, рыжеволосый, веснушчатый, веселый
открытый человек с неизменной глуповатой ухмылкой на губах. Каждое Утро он