"Даниэль Кельман. Под солнцем" - читать интересную книгу автора

И вызвал недоумение. Это было запутанное и слишком надуманное
произведение, напичканное загадками, намеками и странными математическими
вычислениями. Книга расходилась плохо; злые критики видели в этом
доказательство того, что Бонвар исписался, настроенные благожелательно
говорили о сложности поздних творений мастера. Крамер взялся за
диссертацию - решил досконально исследовать Бонвара. Вскоре ему пришлось
сопровождать шефа, профессора Эбельвега, на симпозиум в Лондон. Раскрыв
"Таймс", он натолкнулся на заметку, из коей следовало, что писатель тоже
находился в городе. После обеда Крамер отправился прогуляться, он бродил по
улицам, смотрел на красные двухэтажные автобусы, на полицейских в шлемах и
неожиданно вышел к дому с полукруглой надписью над входом: "The Ritz". Здесь
жил Бонвар! Крамер до вечера просидел в кафе на противоположной стороне
улицы в ожидании, когда тот появится на пути в отель или из него. Солнце
постепенно окрашивало фасад здания в красный цвет. В конце концов Крамер
ушел, его ждала работа. Бонвар так и не появился.
Позже он отдал диссертацию в университетскую типографию. Получилась
книга с тонким, детальным и точным анализом. Вскоре после этого увидела свет
солидная, переведенная на все языки мира биография Бонвара, написанная
Хансом Барингом. Еще в магазине, стоя между двумя красочными стопками
бестселлеров, Крамер раскрыл приложение и заглянул в библиографию. Семь
страниц мелко напечатанного текста. Но его книги - или все же?... Нет, он не
пропустил - его книги там не было. В этот день он отменил семинар и набросал
Барингу Угрожающее письмо, которое так никогда и не отправил.
Ханс Баринг считался в определенном смысле коллегой Крамера. Хотя
учился на кого-то другого, потом работал в газете и написал книжку про Гете,
совершенно ненаучную, но встреченную с энтузиазмом. Однажды Крамер видел его
на конгрессе, где Баринг выступал с докладом о Бонваре. С главным докладом.
Ведь что ни говори, а он слыл лучшим его знатоком во всем мире.
Никто толком не знал, как же Барингу удалось этого добиться, ходили
только слухи. По одной из догадок, он отправился вслед за Бонваром в
швейцарские горы. Некоторое время как тень ходил за ним по пятам, а потом
подкупил рабочего, присматривавшего за канатной дорогой, по которой Бонвар
каждый день поднимался на ледник. Однажды утром они оказались вместе в
кабинке фуникулера, вскоре рабочий остановил подъемник. Целых полчаса
Баринг, запертый вместе с Бонваром, провисел в воздухе на морозе. Ему стало
плохо, и, едва поднявшись наверх, он поехал обратно, к врачу. В тот же вечер
Бонвар позвонил ему и пригласил на ужин. Не прошло и недели, а Баринг уже
считался его официальным биографом.
С позволения Бонвара он несколько месяцев прожил на его вилле,
просматривая документы, письма и неопубликованные заметки. Но ценнее всего
были, конечно же, беседы, записанные и позднее опубликованные. Когда
биография уже вышла, он сопровождал чету Бонваров во время их путешествия по
Египту и Северной Африке. Неприятный человек: коренастый брюнет, с усами и
дурной привычкой постоянно поправлять очки. Чем же он покорил Бонвара? На
конгрессе Крамер внимательно слушал Баринга, тот с надменным видом шаг за
шагом продвигался по конспекту, читая почти шепотом. Доклад был
посредственный, Баринг - несимпатичный.
Шли годы, однообразные и пустые, как ноябрьские дни. Библиотека,
семинары, дискуссии о проблемах стиховедения, полные ошибок контрольные