"Джеймс Кейн. Серенада " - читать интересную книгу автора

он чувствовал себя в своей тарелке, говорил на своем языке. Послал их всех,
и тут среди всего этого гама и шума из круга дам возникла она. На нее он
излил последние капли злости, схватил со стола меню и швырнул ей в лицо, а
затем вышел. Она и бровью не повела и даже не проводила его взглядом.
Только улыбнулась мне с таким видом, словно это была не более чем милая
шутка, а я встал:
- Сеньорита, позвольте проводить вас домой.
В зале гул, смешки, возгласы "Оle!". Не думаю, что мужчина такая уж
бесчувственная скотина, чтобы его не охватило хотя бы легкое волнение,
когда женщина говорит "да". И пока она брала меня под руку, а потом мы шли
к двери, в голове моей пронеслась тысяча мыслей. Среди них превалировала
одна: только что я потратил свой последний песо и теперь оказался в
Мехико-Сити без гроша в кармане, не зная, что делать и как жить дальше. И
еще: что я не поблагодарил их за это дурацкое "ole", что вообще ненавижу
мексиканцев и все их штучки-дрючки, которые так глупы и примитивны, что все
видно насквозь и выгоды им с этого никакой. Какой-нибудь француз может
запросто обдурить вас на три франка, и сделает это так элегантно, что вам
даже обидно не будет, мексиканцы же все поголовно тупицы. Но худшее то, что
в этом "ole" звучал оттенок насмешки, словно они все это время смеялись
надо мной. И еще: куда мы направимся, выйдя из этой двери? Что можно
сказать о девушке, заигрывающей с тореадором? Ну уж явно не то, что она
только что вышла из монастыря. И все равно до последней секунды до меня не
доходило, что она просто-напросто торгует собой. Надеялся, что, выйдя на
улицу, мы повернем направо. Направо находился центр, и, если мы завернем
туда, есть разные варианты. Налево же Гуантемольцин, там никаких отношений,
кроме купи-продай, не существует.
Мы повернули налево.
Мы повернули налево, но шла она так чинно и так мило что-то
стрекотала, что я снова начал надеяться. Все же не поймешь их, этих
индейцев. Индеец может жить в хижине, слепленной из палок и грязи, а палки
и грязь - это ведь палки и грязь, ничего более, верно? Но он вводит вас в
хижину с таким видом, словно это дворец, и обволакивает изысканными
манерами, и преисполнен большего чувства достоинства, чем целая дюжина
каких-нибудь американских дантистов, владельцев чистеньких оштукатуренных
бунгало стоимостью 10000 долларов каждый, дети которых учатся в частных
школах, у которых имеются счета в банках, а перед домом - лужайка. А она
все шла, держа меня под руку, ступая, словно какая-нибудь герцогиня.
Немного пошутила над тем, что не попадает мне в ногу, пару раз подняла
глаза, пару раз улыбнулась, а затем спросила, давно ли я в Мексике.
- Месяца три-четыре.
- О! И нравится?
- Очень. - Мне совсем не нравилось, но не хотелось уступать ей в
вежливости. - Очень красиво.
- Да. - Как смешно она говорит это "да", протяжно и с придыханием, как
все местные. - Много цветов.
- И птиц.
- И сеньорит.
- Ну, с ними я малознаком.
- Нет? Ни чуточки?
- Нет.