"Джеймс Кейн. Серенада " - читать интересную книгу автора

Какая-нибудь американская девица истерзала бы тут расспросами до
полусмерти, но она заметила, что мне неприятна эта тема, улыбнулась,
заговорила о Ксогимилко, о том, что именно там растут лучшие цветы. И
спросила, был ли я там. Я сказал "нет", но, может, когда-нибудь она сводит
меня туда? Тут она отвернулась и промолчала. Интересно почему? Наверное, я
слишком поторопился. Сегодня - это сегодня, будет у нас еще время
поговорить о Ксогимилко. Мы добрались до Гуантемольцина. Я надеялся, что мы
пройдем этот район насквозь. Она завернула за угол. Не пройдя и двадцати
ярдов, она остановилась возле какой-то развалюхи.
Не знаю, известно ли вам, как у них в Мексике обставлены эти дела.
Домов как таковых нет, нет и непременной мадам, прихожей, электрического
пианино, во всяком случае в этой части города. Лишь цепочка глинобитных
одноэтажных хибар со стенами, выкрашенными голубой, розовой или зеленой
краской, какая оказалась под рукой. Они стоят, тесно сбившись в ряд, и
напоминают бараки. В каждой всего лишь одна комната и дверь с подобием
полуоконца, что напоминает кабину для примерки шляп. Закон запрещает им
держать дверь открытой, поэтому клиентов зазывают из окна, но, когда они
уверены, что фараона поблизости нет, и из-за полураскрытой двери. Эта дверь
была распахнута настежь, в проеме стояли три девушки, две совсем еще
молоденькие, лет по четырнадцать, не больше, и еще одна - огромная и
толстая, лет двадцати пяти. Они пропустили меня в комнату, но я тут же
оказался в ней один, так как все они вышли на переговоры, с улицы
доносились лишь обрывки фраз. Из них я понял, что комнату эту они снимают
вчетвером, и всякий раз, когда кто-нибудь приводит клиента, остальным
приходится ждать снаружи. Но я, похоже, особый случай, и если захочу
остаться на всю ночь, то ее подружкам придется приткнуться где-нибудь в
другом месте. Вскоре в этом обсуждении принимала участие уже вся улица -
фараон, хозяйка кафе на углу и целая стайка девиц из соседних домов. Никто
не был удивлен или обижен, никто не позволял себе никаких грязных намеков.
На подобной улице должны были бы царить жестокие нравы, однако эти дамы
беседовали, словно члены некой женской благотворительной организации,
прикидывающие, куда пристроить на ночь неожиданно приехавшего в их город
шурина священника. Обсуждали естественно и просто.
Через какое-то время приемлемый вариант был найден, кому куда идти -
распределено, и она вернулась и затворила за собой дверь и окно. В комнате
находилась кровать, комод в стиле "Гранд-Рэпидз"*, умывальник с зеркалом и
несколько набитых травой матрацев, скатанных в углу. Была и пара стульев,
на один из которых я уселся, и она тут же поднесла мне сигарету. И сама
взяла одну. Ну вот все и стало на свои места! И нечего больше ломать голову
над тем, почему этот самый Триеска не снял шляпы. Моя возлюбленная
оказалась дешевой проституткой, и цена ей была три песо.

* Город на западе штата Мичиган, с середины XIX в. - центр мебельной
промышленности.

Она поднесла мне спичку, потом прикурила сама, втянула дым, затем
выпустила его и задула спичку. Мы курили, и это возбуждало, почти как езда
в автомобиле, набирающем скорость. На той стороне улицы у входа в кафе
играли mariachis*, и она несколько раз качнула головой в такт мелодии.