"Сергей Казменко. Искушение" - читать интересную книгу автора

будто та сила, что еще недавно гнала его прочь из города, теперь не
позволяла уйти слишком далеко. Он преодолел эту силу, но путь до монастыря
занял слишком много времени, и солнце уже клонилось к закату, когда он
достиг обители. Перед самым его приходом, как оказалось, испустил,
наконец, дух брат ключник, не выдержав борьбы с пожиравшим его жаром. И
двух часов не прошло, как умерли оба молодых монаха, накануне
прислуживавших ему. Ничто, казалось, не могло защитить обитателей
монастыря от жуткого дыхания смерти, которая без разбора косила и правых,
и виноватых. Даже старец Авраам, который за шестьдесят восемь лет жизни в
монастыре ни разу ничем не болел, и тот слег в своей келье. И хотя горячка
морового поветрия не коснулась пока что его своим дыханием, но посиневшие
губы, хрип, сопровождавший каждый его вздох, взгляд когда-то ясных глаз,
вдруг лишившийся всякого смысла и бесцельно направленный в потолок - все
это говорило о том, что кончина старца не за горами. Слишком часто
провожали монахи людей в лучший мир, чтобы не разглядеть этих верных
признаков приближающейся смерти.
Отпевание усопших состоялось вечером, и Франциск с трудом дождался
конца службы, чтобы уединиться, наконец, в своей келье и привести в
порядок смятенные мысли. Образ девушки, встреченной им в городе, ни на
минуту не оставлял его, и даже глядя в лица своих умерших братьев, он
видел перед собой только ее лицо. Прошла ночь, и эту ночь он провел без
сна, то ложась в свою жесткую монашескую постель, то вскакивая с нее и
меряя шагами тесную келью между низкой дверью и маленьким окошком,
расположенным под потолком. Еще вчера, лишь только кончилось отпевание
усопших, он вдруг представил себе, что девушка эта, даже имени которой он
так и не узнал, тоже может умереть. В любой час, в любую минуту, как и все
остальные жители города. И сознание того, что его не будет рядом, что он
не сможет облегчить ее последние часы и минуты, что она встретит смерть в
тяжелом одиночестве, всю ночь жгло ему душу. Если бы он мог, то побежал бы
к ней, не дожидаясь рассвета. Если б он мог... Но жизнь монаха расписана
по минутам на долгие годы от пострижения и до самой смерти, и он не в
силах был нарушить распорядка, на который еще год назад обрек себя
добровольно и с радостью. Да даже если бы и мог сделать это, пойдя на
открытый конфликт с окружавшим его общественным порядком, порядок этот
быстро поставил бы его на место. Даже моровое поветрие, равно угрожавшее и
последнему нищему бродяге, и кесарю, не отменяло прав и обязанностей,
налагаемых этим порядком на каждого человека, и Франциск подсознательно
ощущал это, даже не задумываясь над подобными вопросами. По природе своей
он не был бунтарем, и то, что душа его вдруг возжаждала свободы, почти не
сказалось на его поступках, совершаемых под влиянием разума.
Он не убежал из монастыря в город ночью, не ушел и с наступлением
рассвета. Просто наутро после обычных молитв и трапезы, во время которой
за длинным монастырским столом пустовало полтора десятка мест, он подошел
к отцу Иоанну, принявшему на себя обязанности настоятеля, и вызвался снова
идти в город. Отец Иоанн, конечно, не мог догадаться об истинных причинах
подобного рвения молодого монаха, да и не до того ему было. С утра он
чувствовал нарастающее недомогание, и страх перед этим верным
предвестником скорой смерти вытеснил из его головы все остальные мысли и
заботы. Получив его торопливое благословение, Франциск снова отправился в
город по пустынной дороге. Но если вчера он шел не спеша, с ужасом думая о