"Сергей Казменко. Искушение" - читать интересную книгу автора

том, что предстоит ему увидеть, то сегодня та же сила, что накануне
сделала столь трудным возвращение в монастырь, все ускоряла и ускоряла его
шаги. Лишь только монастырь скрылся из глаз за склоном холма, как Франциск
побежал, забыв об усталости, о бессонной ночи, о всех своих прежних
тревогах и заботах, ни о чем и ни о ком не думая, кроме той, к которой
рвалась его душа. Временами он переходил на шаг, чтобы отдышаться, но
долго идти не мог и вскоре снова пускался бегом, путаясь в полах рясы.
Только оказавшись перед ее домом он смог остановиться. Точнее, не смог не
остановиться, потому что вновь, как и накануне, тело его будто окаменело,
ноги приросли к мостовой, и ужас заполнил его душу. Дар предвидения в
последний раз попытался удержать его от рокового шага.
На сей раз Франциск - или та сила, что завладела его сознанием -
оказался сильнее. Одна лишь мысль, что та, к которой стремилась его душа,
страдает и, быть может, умирает всего лишь в нескольких шагах от него,
придала силы монаху и, отбросив оцепенение, он поднялся на крыльцо и
постучал в дверь.
Она ждала его. Она ждала его, стоя за дверью и вслушиваясь в редкие
звуки, долетавшие с улицы умирающего городка. Франциск услышал, как
отодвигается засов - он еще не успел даже и трех раз стукнуть - рванул
дверь на себя и шагнул вперед, в душную темноту за этой дверью, туда, где
светилось каким-то внутренним светом ее лицо. Со страхом, смешанным с
восторгом, вглядывался он в ставшие вдруг бесконечно дорогими за эти сутки
черты ее лица, и, когда она, не говоря ни слова, вдруг прильнула к нему,
он крепко обнял ее за плечи, поняв, признавшись себе наконец, что именно
за этим, только за этим и пришел он снова в этот город, в этот дом.
Что и как происходило дальше, Франциск помнил плохо. Лишь через
несколько часов, очнувшись в очередной раз от забытья, ощутив рядом с
собою ее молодое, прекрасное тело, почувствовав ее дыхание на своем плече,
он вдруг осознал ужас содеянного. Но он не посмел пошевелиться, чтобы не
нарушить ее покоя, а она, как бы почувствовав его тревогу, не раскрывая
глаз еще крепче прижалась к нему. И постепенно ужас исчез, и в душе у
Франциска остались лишь жалость, сострадание и раскаяние. Он так и лежал
не шевелясь, и только произносил про себя раз за разом:
- Что же я натворил, Господи?! Господи, что же я натворил?!
Только когда через какое-то время она вдруг открыла глаза и
посмотрела на него ясным, не затуманенным страданием или страстью
взглядом, он понял, что произносит это вслух. И тут же замолчал, потому
что она потянулась к нему и закрыла ему рот своими губами, и весь мир
вокруг снова исчез. А когда через какое-то время он вновь пришел в себя,
то услышал, как она шепчет ему на ухо страшные, кощунственные слова:
- Забудь своего бога, монах. Я теперь буду твоим богом.
Земля не задрожала, стены не рухнули, и преисподняя не поглотила их.
Все осталось на своих местах, и только сердце бешено колотилось в груди у
Франциска, и холодный пот выступил у него на лбу. Не от того, что он
устрашился божьей кары, которая - он знал это - неминуемо должна была
пасть на них обоих. От того, что он понял, насколько грешен в самых
глубоких помыслах своих, ибо самая ужасная божья кара не страшила его
рядом с возлюбленной. Она не говорила ему больше ни слова, но то, что она
сказала, продолжало звучать в сознании Франциска. "Забудь своего бога,
монах. Я теперь буду твоим богом" - слышал он раз за разом. И ему