"Джакомо Казанова. Мемуары " - читать интересную книгу автора

это помогает ему дурачить многих простаков, но все чаще привлекает внимание
властей: обвинение в чародействе и магии было даже в просвещенном XVIII веке
достаточно серьезным.
Так прожигает в погоне за удовольствиями свою жизнь этот талантливый,
смелый человек. Поле его деятельности пока что Италия, он колесит по городам
и весям этой страны: Милан, Матуя, Парма, Чезена. Но в конце концов он
вынужден покинуть не только Венецию, но и выехать за пределы Италии.
Казанова оказывается в Париже. Здесь он занимается все тем же: женщины,
карты, магия. После Парижа поездка по Европе: Дрезден, Вена. Наконец, после
нескольких лет отсутствия он возвращается в родной город. Он повидал Европу,
познакомился со многими выдающимися людьми и полицией двух крупнейших
европейских столиц. И вот он в Венеции, ему л*. лет, почти три года он
провел вдали от родного города, от палаццо Де Браг-дин.
Итак, я возвратился в свое отечество. Чувства, которые я испытывал,
знакомы каждому истинно мыслящему человеку, когда он вновь видит места,
давшие его разуму и сердцу первые впечатления.
В моем кабинете я с радостью нашел полное "статус кво". Слой пыли
толщиной в палец на моих бумагах свидетельствовал, что ничья рука не
нарушала их покой за эти годы.
На третий день после возвращения я приготовился сопровождать на гондоле
выход "Бучинторо"*. На этом корабле новый дож, согласно древнему обычаю,
отплывал для церемонии обручения с Адриатическим морем, вдовой стольких
мужей и при этом всегда целомудренной невестой. Дурная погода вынудила,
однако, отложить торжество, и я, воспользовавшись этим, отправился вместе с
г-ном Брагадином в Падую. Мой покровитель, который так празднично провел
свою молодость, с годами стал искать тишины и покоя и всегда удалялся из
Венеции накануне шумных торжеств. Проводив его до Падуи и отобедав там, я
попрощался с ним и отправился в обратный путь, наняв почтовую карету.
Случись мой отъезд двумя минутами раньше или позже, никогда не произошло бы
со мной то, что произошло, и судьба моя сложилась бы совсем иначе. Читатель
убедится в этом.
Выехав в роковую минуту из Падуи, я около Оридажо встретил почтовый
кабриолет, запряженный двумя шедшими крупной рысью лошадьми. Едва успел я
разглядеть внутри очень хорошенькую женщину и мужчину в немецкой униформе,
как кабриолет опрокинулся. Не раздумывая, я выскочил на ходу из кареты и
успел подхватить даму, которая вот-вот и упала бы в воды Бренты.
Целомудренной рукой я восстановил порядок ее туалета, нарушенный столь
неожиданным падением.
Цел и невредим к нам подошел ее спутник, и прекрасная незнакомка
припала рыдая к его груди, потрясенная, по-моему, не столько падением,
сколько нескромным поведением Я: воих юбок, открывшим постороннему взору то,
что порядочная женщина не показывает незнакомцу. Затем последовали
йчагодарности, она называла меня своим спасителем и даже ангелом-хранителем.
Наши почтальоны подняли кабриолет, дама отправилась в Падую, я в
Венецию, где едва успел надеть маску и поспешить в Оперу.
Назавтра ранним утром я уже был в маске, чтобы отправиться вслед за
"Бучинторо", который, воспользовавшись прекрасной погодой, должен был выйти
к Лидо для величественной и смехотворной церемонии. Это не то что редкое, а
единственное в своем роде бракосочетание проходит под наблюдением Адмирала
Арсенала, отвечающего головой за благоприятную погоду: малейший порыв