"Джакомо Казанова. Мемуары " - читать интересную книгу автора

мне угодно, он готов тут же доказать мою ошибку или мою правоту.
...Вечером я отправился к Лукреции. Там уже знали о моих успехах и
всячески поздравляли меня. Но Лукреция заметила, что я чем-то опечален, и я
признался, что меня огорчает невозможность свободно располагать своим
временем. Ее супруг, как всегда в шутливой манере, открыл ей, что я в нее
влюблен и что его теща донна Цецилия советует ему не бояться этого. Я провел
час среди этого милого семейства и отправился домой, чуть ли не поджигая
воздух пламенем, горевшим в моей душе. Дома я кинулся к столу, за ночь
написал оду и отправил ее адвокату, зная, что он обязательно покажет ее
своей жене. Она была страстной поклонницей поэзии, но совсем не подозревала,
что и я подвержен той же страсти. Затем я наложил на себя трехдневный обет
воздержания - я ае наведывался в их дом, прилежно занимаясь французским
языком и переписыванием официальных писем.
Каждый вечер Его Преосвященство собирал у себя высшее общество Рима. Я
не бывал на этих ассамблеях, но аббат Гама бывал и сказал мне, что я могу,
по его примеру, приходить туда запросто. Явившись и будучи никому почти
незнакомым, я естественно возбудил всеобщее любопытство: на меня смотрели,
обо мне спрашивали. Аббат Гама поинтересовался, кто из светских дам кажется
мне наиболее привлекательной. Я указал на одну исключительную красавицу, и
этот легкомысленный куртизан тут же поспешил к ней и после недолгой
оживленной беседы, к моей вящей досаде, меня начали лорнировать, а потом и
улыбаться. Это была прелестная маркиза Г., в поклонниках которой состоял
кардинал С. К.
Утром того дня, на какой был намечен мой визит к донне Лукреции, меня
навестил адвокат, ее супруг. Начал он с того, что я ошибаюсь, если думаю
разубедить его в моей влюбленности в его жену, не показывая к ним глаз, а
закончил приглашением принять участие в ближайший четверг в поездке в
Тестаччо, куда они намерены отправиться всем семейством. "Моя жена, добавил
он, - выучила вашу оду наизусть. Она прочла ее и жениху Анжелики, который
умирает от желания познакомиться с вами. Он тоже поэт и будет вместе с нами
в Тестаччо". Я обещал ему быть у них в назначенный день с двухместным
экипажем.
Нельзя было допустить, чтобы отец Джорджи узнал об этой увеселительной
поездке от кого-либо помимо меня; я попросту отправился к нему за
позволением. Признаюсь, я даже был удивлен его полнейшим равнодушием: он не
имел ничего против, это семейная поездка, сказал мой почтенный опекун, а
кроме того, мне представляется возможность увидеть окрестности Рима.
Я пожаловал в двухместной "кароцце" (Легкая карета), нанятой мной у
одного авиньонца по имени Ролан. Упоминаю здесь его потому, что через
восемнадцать лет мое знакомство с этим человеком имело важные последствия.
Очаровательная вдова представила мне дона Франческо, своего будущего второго
зятя, как большого любителя писателей и очень образованного человека. Я
принял все это за чистую монету и готов был с ним обращаться соответственно,
но выглядел он довольно туповатым и никак не отвечал представлениям о
счастливом женихе прелестной девушки. Но он был честен и богат что стоило
гораздо больше, чем образованность и остроумие.
Мы приготовились рассаживаться по экипажам, когда адвокат сообщил мне,
что будет моим спутником, а три дамы поедут вместе с доном Франческо. Я
воспротивился: пусть адвокат едет с доном Франческо, а на мою долю пусть
достанется донна Цецилия. От другого порядка я наотрез отказался и поспешил