"Джакомо Казанова. Мемуары " - читать интересную книгу автора

Никогда резец Праксителя не создавал таких округлостей, таких
законченных и изящных форм! Но несмотря на все то, что я видел, и все то,
что я угадывал, я не упрекал себя за отказ от двух рандеву, предложенных мне
этим совершенством. Я был уверен, что через несколько дней я буду обладать
ею и смогу воздать все полагающиеся ей почести. Мне не терпелось остаться с
нею одному у этой решетки и... хотя она в продолжении всей беседы ни разу
так и не взглянула на меня, сама эта сдержанность очаровывала меня все
более...
На обратном пути в Венецию графиня, устав, быть может, от моего
молчания, сказала мне с улыбкой:
- М. М. не только красива, но и умна очень.
- Я видел одно и догадываюсь о другом.
- Она не сказала вам ни слова...
- Я не хотел быть ей представленным, и она наказала меня, совершенно не
заметив моего присутствия.
Графиня ничего не ответила, и мы расстались перед дверями ее дома, не
обменявшись более ни одним словом... Я отправился домой, размышляя об этом
приключении, развязку которого мне не терпелось увидеть.
Я был даже доволен, что красавица-монахиня не заговорила со мной: в том
состоянии, в которое повергла мои чувства ее красота, я мог бы так отвечать
на ее вопросы, что внушил бы превратное представление о моем уме. Она,
конечно, должна была убедиться - я это понимал - в том, что унижение отказа
ей не угрожает, и все-таки я восхищался смелостью, с какою она шла на риск.
Мне было трудно полностью объяснить себе ее смелость, и я не совсем понимал,
почему она могла пользоваться такой свободой. Казино в Мурано! Возможность
поужинать с молодым человеком в Венеции! Я терялся в догадках, пока мне в
голову не пришла одна мысль: у нее должен быть любовник, которому доставляет
удовольствие исполнять все ее прихоти. Это открытие, по правде говоря,
задело мою гордость, но авантюра была слишком пикантной, героиня слишком
привлекательной, чтобы я прошел мимо. Да, я был на полпути к измене моей
дорогой К. К., вернее я уже изменил ей, но мысленно. Однако несмотря на всю
свою любовь к этому милому ребенку, я не испытывал никаких угрызений
совести. Мне казалось, что неверность такого рода, если она откроется ей, не
содержала в себе ничего, что могло бы ей решительно не понравиться: ведь это
всего лишь была попытка как-то поддержать меня, так или иначе я просто умер
бы от тоски.
Когда-то одна монахиня, родственница г-на Дандоло, представила меня
графине Коронини. Эта графиня, бывшая очень красивой и имевшая обширный ум,
наскучив светом, уединилась в монастыре Сан-Джустино, и поскольку вес ее в
обществе был весьма высок, у решетки приемной этого монастыря она принимала
многих достойных особ: тут были и иностранные посланники, и высокие чины
правительства Республики, и просто интересные собеседники. Так что в стенах
монастыря она узнавала все, что происходит за его стенами, а иногда даже и
то, что скрывалось под поверхностью событий. Я полюбился этой почтенной
даме, и она нередко давала мне мудрые уроки жизни, беседуя о том, о сем.
Через нее-то я и решил выведать что-либо о М. М., отправившись к графине на
следующий день после свиданья с прекрасной монахиней.
Мне удалось повернуть разговор на обсуждение жизни в венецианских
монастырях. Мы поговорили об уме и влиянии на общество монахини Кельей,
которая, несмотря на то, что была чрезвычайно уродлива, могла добиться