"Борис Казанов. Осень на Шантарских островах" - читать интересную книгу автора

прикладом. Это был помор - серая длинная чайка со здоровенным клювом.
- Зачем ты стрельнул ее? - спросил я.
- Чучело сделаю... - Счастливчик бросил птицу в бот.
- Чайку нельзя стрелять, - сказал я. - Душа у нее человеческая.
- Воронья у нее душа, - ответил Счастливчик. - Разве не видел, как она
туши жрет? Не успеешь зверя разделать, как она ему уже глаза выклевала...
Я невольно залюбовался им - такой он был сильный и ладный с виду. Он был,
наверное, нерусский: черный, и глаза косые, но тело у него было белое,
твердое, а в глазах у него лед плавал...
"От такого б Шурка с радостью рожала! - подумал я. - Она у меня хорошего
мужика за версту чует..."
Счастливчик, видно, рассердился, что я попрекнул его за убитую чайку, и
сейчас обдумывал, как мне отомстить. Я видел это по его лицу. Я уже
присмотрелся к нему за время работы, но не всегда можно было угадать, что
он выкинет. На этот раз он ничего нового не придумал.
- Вы, торгаши, и моря настоящего не видели, - начал он. - А без лоцмана
даже развернуться не сумеете... И грузят ваши лайнеры без вас и
разгружают, а рулевые у вас перед компасом на стульчике сидят, "трудовой
мозоль" зарабатывают... - Он закурил и бросил в меня спичкой. - Ты вот,
старикашка, зачем к нам пожаловал?
- Мне деньги нужны, чтоб на Черное море попасть, чирьи вывести, - ответил
я.
- Деньги! Деньги! - закипятился Счастливчик. - Ты б еще жинку с собой
взял, здесь бы она больше твоего заработала...
Он не успел договорить, потому что я изо всей силы пнул его сапогом. Он
охнул и повалился на лед, он даже в лице изменился - так ему стало не по
себе... Это только с виду я такой худой и неразвитый, а вообще я верткий,
как вьюн, и в драке поднаторел - Шурка знает, как я ее ухажеров отваживал.
Меня обычно недооценивают, а мне это только на руку.
- Ладно... - сказал Счастливчик, вставая. Он взял винтовку, передернул
затвором и прицелился в меня.
Я снова потрогал талисманчик, хотя в общем был спокоен: знал, что не
стрельнет в меня, видели мы таких!
Бульбутенко аккуратно, палочку к палочке, сложил в мешочек антенну,
захлопнул рацию и спрятал ее под капот, а Счастливчик все целился в меня,
а я лежал себе на льдине и даже не смотрел в его сторону.
- Поедим? - предложил Бульбутенко. - Все равно ничего не возьмем сегодня.
Счастливчик, услышав про еду, опустил винтовку и, ругаясь, направился к
боту. Я двинулся следом за ним.
Бульбутенко достал термос и полбуханки хлеба.
- Давай тушенку, - потребовал у него Счастливчик, - не жадничай.
Бульбутенко, не слушая его, вытащил из чехла нож и стал аккуратно резать
хлеб. Хлеб был черствый, аж скрипел под ножом. Бульбутенко отвинтил крышку
термоса, вытащил зубами пробку и налил в крышку кипятку. Кусок хлеба он
густо посыпал солью. Он пил чай, громко прихлебывая, а мы сидели и
смотрели на него.
Морда у Бульбутенко была красная, кожа просвечивала сквозь редкую
выгоревшую бороду и лоснилась от крема "Идеал", а зубы у него были один
под один - крупные и свежие, как у подростка, а нос облупился, и
Бульбутенко залепил его бумажкой. Он напился чаю, а недоеденный кусочек