"Эммануил Генрихович Казакевич. Синяя тетрадь (повесть)" - читать интересную книгу авторашведской шансонеткой-певичкой Эрной Эймусти. "Никому неизвестны попойки,
устраиваемые "мучеником" Лениным в Стеклянном Театре "Буффа". Но лакеям памятны те дни, когда Ленин платил по 110 рублей за бутылку шампанского, давал по "четвертной" на чай. Помнят и еще один случай, в котором Ленин выявил свой "пролетарский" характер. Однажды, заняв со своей дивой Эрной Эймусти отдельный кабинет № 4, он позвал лакея, чтобы заказать ужин. На звонок в кабинет вошел старший официант, массивный мастодонт "Казбек". Увидев его, дотоле спокойный Ленин вдруг пришел в ярость, затопал каблуками, неистово крича: "Пошел вон, буржуй! Пришлите другого лакея". Толстый и высокий, с солидным брюшком "Казбек" убежал, тем более что заметил в руке Ленина бомбу". - Ну и врут, просто уму непостижимо! - искренне удивился Емельянов, затем, взглянув на Надежду Кондратьевну, ласково сказал: - Чего ты расстраиваешься?! На него и похлеще врали... Но она не могла успокоиться. Ее почти трясло от отвращения и обиды. Ей, чисто по-женски, казалось, что эта клевета, касающаяся нравственности Ленина, серьезнее и опаснее всех других. Она тихо сказала: - Ты ему эту газету не показывай. Зря расстроится. Оставь ее тут. - Ну, что ты!.. - Оставь ее тут, - упрямо повторила Надежда Кондратьевна. Емельянов не мог этого понять, говорил, что Ленин и не то еще видел, но газету все-таки с собой не взял. Так Ленин и не узнал, что находится "в тесной связи" с шансонеткой Эрной Эймусти. Посетители приезжали редко, - очевидно, в Питере опасались навести сыщиков на след. Только раз в три-четыре дня появлялся "Берг" - он же Александр Васильевич Шотман. С каштановой бородкой, в пенсне и белой панаме, он выглядел настоящим барином, и это обстоятельство, в интересах конспирации, было очень по душе Надежде Кондратьевне. Еще реже приезжал Зоф. Иногда в калитку бесшумно проскальзывала молчаливая женщина в черном вдовьем платке, привозившая то каравай хлеба, то смену белья. Все они появлялись и исчезали только с наступлением темноты. Когда Шотман однажды пришел со станции утром, Надежда Кондратьевна удивилась. Шотман торопился. Он расспросил, не замечено ли вокруг дачи чего-нибудь подозрительного; успокоившись же на этот счет, он предупредил, что вечером привезет двух товарищей ("членов ЦК", - прошептал он в самое ухо Надежде Кондратьевне). Затем поспешно ушел обратно на станцию. Действительно, часов в шесть вечера Надежда Кондратьевна увидела возле своей калитки двух людей. Они постояли с полминуты как бы в раздумье, затем толкнули калитку и вошли. Она пошла им навстречу. Один был щуплый человек в пенсне, с клочковатой темной бородкой и очень темными печальными глазами, другой - сухощавый, тонколицый, с остроконечной бородкой. - Как поживает Карпович? - спросил человек в пенсне густым и грустным баском, будто и впрямь спрашивал о здоровье какого-то очень близкого и очень исстрадавшегося человека. - Врачи говорят, здоров, - быстро ответила Надежда Кондратьевна и |
|
|