"Эммануил Генрихович Казакевич. Синяя тетрадь (повесть)" - читать интересную книгу автора

слова, как "отечество", "свобода", "пролетариат", "равенство",
"демократия", "социализм" и "всеобщее счастье", не имеют для него никакого
обаяния. Он смотрит, выжидает, рассчитывает. 3 июля после стрельбы на
Садовой мне одну минуту чудилось, что я вижу его. Взволнованная толпа
шумела, как море. И вот, словно пловец на гребне волны, на плечах группы
людей появился офицер в кожаной куртке, с тремя нашивками, обозначающими
число ранений, на рукаве. Через плечо его была перекинута винтовка,
которую он только что отнял у красногвардейца. Он был невелик ростом,
грациозен и гибок. Пристально и зорко глядели блестящие черные глаза. Его
профиль напоминал... ну да, конечно, призрачное, неверное сходство, - но
он напоминал Наполеона в молодости. Вам не кажется ли, читатель, что вы
слышите отдаленное эхо его поступи? В голубом мерцании белой петроградской
ночи не замечаете ли вы, как чья-то исполинская тень поднимается от земли
к небу?.." Вот она, мечта буржуя! Буржуй прекрасно видит, что в голубом
мерцании белой петроградской ночи от земли к небу поднимается исполинская
тень победившего пролетариата. Он это видит, и дрожит от ужаса, и мечтает,
чтобы эта тень была заслонена другой, милой его сердцу тенью российского
бонапартия с винтовкой, отобранной у красногвардейца, тенью возлюбленного
диктатора, циника, для которого такие слова, как "отечество", "свобода",
"пролетариат", "социализм" и "всеобщее счастье", не имеют никакого
обаяния... Насчет поручика или молодого капитана буржуй говорит так, зря,
для красного словца. Тут не поручик, тут полный генерал найдется. Может
быть, тот самый, "вся жизнь которого проходит в беззаветном служении" и
который в "качестве временной меры" ввел смертную казнь. Но все эти
Арбузьевы ведут счет без хозяина. Эти профессора и присяжные поверенные
все еще думают, что массы, толпа - навоз истории. Они все еще уверены, что
смогут Достигнуть своих целей министерскими комбинациями и распределением
портфелей!.. Ну-с, а вот и поэзия, слушайте:

Я с кухаркою на кухне
Песню пел гусарскую.
Эй, Расеюшка, не рухни
В яму луначарскую...
Мне не надобно ханжи,
Поцелуя женина.
Ты мне лучше покажи
Спрятанного Ленина.

Гм, гм... А вот и плохие известия. В Ревеле разгромлены большевистские
газеты "Утро правды" и "Кийр"... В Гельсингфорсе закрыта "Волна". В
Кронштадте запрещен "Голос правды"... Статью свою кончили, Григорий? Не
кончили? Все равно - кончайте. И я свою сейчас закончу. Ничего, где-нибудь
напечатаем. Чего ты, Саша, так приуныл? Не бойся. Они ведут счет без
хозяина. За газеты спасибо, хотя ты и привез дурные вести. Дурные вести
укрепляют характер... Уже уходишь? Передай привет матери. До свидания,
Саша. Кто завтра привезет газеты?


7